Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

намеренно свой разум. А затем мы садимся

здесь и ждем знака. Мы осознаем присутствие этого человека. Каждый замечает

его по-своему. Ты своим разумом, я- своей волей.

Этот умирающий один из кубических сантиметров шанса, которых сила воина

всегда делает доступными для воина. Искусство воина состоит в том, чтобы

быть текучим для того, чтобы схватить его. Я его схватил, а ты?

Я не мог ответить. Я осознал бесконечную пропасть внутри себя и на

мгновение ощутил те два мира, о которых он говорил.

- Какой это исчерпывающий знак! - продолжал он. - и все для тебя. Сила

показывает тебе, что смерть неизменная добавка к долгу верить. Без осознания

смерти все обычно, тривиально. Только потому, что смерть подкарауливает нас,

мир является неизмеримой загадкой. Сила показала тебе это. Все, что я сделал

сам, так это развернул детали знака, чтобы тебе было ясно направление. Но,

развертывая детали, я показал тебе также, что все, мною сказанное сегодня

тебе, это то, во что я должен верить сам, потому что это - продолжение моего

духа.

Мгновение мы смотрели друг другу в глаза. - Я помню стихотворение,

которое ты читал мне, - сказал он, отводя глаза в сторону, - о человеке,

который давал обет умереть в Париже. Как оно там?

Это было стихотворение Цезаря Вольхео "Черный камень на белом камне". Я

очень много раз читал и перечитывал дону Хуану по его просьбе первые две

строфы:

Я умру в Париже, когда идет дождь,

В тот день, который я уже помню,

Я умру в Париже, и не убегу прочь

Может быть осенью, как сегодня, в среду.

Это будет среда, потому что сегодня,

Когда я пишу эти строки - среда. Мои кости чувствуют поворот

И никогда настолько как сегодня за весь мой путь

Я не видел себя настолько одиноким.

Стихотворение нагнало на меня неописуемую меланхолию. Дон Хуан сказал,

что он должен верить, что умирающий имел достаточно личной силы, чтобы иметь

возможность выбрать улицу города Мехико как место своей смерти.

- Мы опять возвращаемся к рассказу о двух котах, - сказал он. - мы

должны верить, что Макс осознал то, что над ним нависло, и подобно тому

человеку на траве имел достаточно силы по крайней мере выбрать место своего

конца. Но затем там был другой кот. Также, как есть другие люди, чья смерть

обовьет их тогда, когда они одиноки, не осознают ее и смотрят на стены и

потолок безобразной загроможденной комнаты.

Тот человек, с другой стороны, умирает там, где он всегда жил, на

улицах. Три полицейских - его почетный караул. И когда он потеряет сознание,

его глаза уловят последний отблеск огней в магазинах на противоположной

стороне улицы, машины, деревья и вереницы людей, снующих вокруг, а его уши

будут наполнены в последний раз звуками транспорта и голосами проходящих

мимо мужчин и женщин.

Так что видишь, без осознания присутствия нашей смерти - нет никакой

силы и никакой мистики.

Я долгое время смотрел на человека. Он был неподвижен. Может быть он

был мертв, но мое неверие больше не имело никакого значения. Дон Хуан был

прав. Долг верить, что мир загадочен и неизмерим, было выражением самого

глубокого предрасположения воина. Без него он не имел ничего.

Остров тоналя

Мы с доном Хуаном встретились на следующий день в том же самом парке

около полудня. На нем все еще был его коричневый костюм. Он снял свой

пиджак, сложил его тщательно, но с оттенком высшей небрежности, и положил на

скамейку. Его небрежность была очень рассчитанной и в то же время полностью

естественной. Я поймал себя на том, что глазею на него. Он, казалось,

осознавал тот парадокс, перед которым меня поставил, и улыбнулся. Он

поправил галстук. На нем была бежевая рубашка с длинными рукавами. Она очень

хорошо на нем сидела.

- Я все еще имею на себе свой костюм, потому что хочу рассказать тебе

кое-что имеющее огромную важность, - сказал он, похлопав меня по плечу. -

вчера для тебе было хорошее представление, сейчас время прийти к

каким-нибудь окончательным соглашениям.

Он сделал долгую паузу. Казалось, он подготавливает фразу. У меня было

странное ощущение в животе. Моим немедленным заключением было то, что он

собирается рассказать мне объяснение магов. Он пару раз поднимался и

прохаживался передо мной, как если бы ему было трудно выразить словами то,

что у него на уме.

- Пойдем в ресторан напротив и перекусим, - сказал он наконец.

Он развернул свой пиджак и прежде чем надеть его показал мне, что тот

отлично отглажен. Все сделано согласно существующему порядку, - сказал он и

улыбнулся как бы гордый этим, как если бы это имело значение.