Чарлз Ледбитер

Ментальный план

царь-герой Рама. Взяв его за образец, он старался подражать ему в своей жизни и методах правления. Естественно, что на земле встречались всевозможные препятствия, повлекшие неудачи многих проектов, тогда как в небесной жизни всё шло хорошо, и всякое доброе намерение увенчивалось полным успехом — ведь конечно же, его работу личными советами направлял сам Рама, окружённый постоянным восхищением своих почитателей.

Личные религиозные труды демонстрирует интересный и даже трогательный пример одной монахини, принадлежавшей к деятельному, а не созерцательному ордену. Очевидно, свою жизнь она основывала на священном тексте: 'то, что сделали одному из малых сих,

вы сделали мне'. Пребывая теперь в небесном мире, она всё ещё в полной мере исполняла эти заповеди Господа: не переставала заботиться о больных, питать голодных, одевать неимущих, но с той особенностью, что каждый, кому она служила, в её глазах отождествлялся с образом Христа, которому она тогда с горячей преданностью поклонялась.

Приведём ещё весьма поучительный пример двух крайне набожных сестёр. Одна была инвалидом, а другая посвятила всю свою долгую жизнь заботам о ней. На земле они часто обсуждали и планировали филантропические и религиозные дела, которые они могли бы предпринять, если были бы на то способны. Теперь каждая из них занимает первое место в небесной жизни своей сестры. Больная — здорова и сильна, и каждая видит свою сестру, содействующую ей в выполнении планов, нереализованных в их земной жизни. Это является прекрасным примером того, как ровно продолжается жизнь у людей с бескорыстными целями, ведь единственная перемена, которую внесла смерть — исчезновение болезни и страдания, что сделало лёгким то, что ранее было невозможно.

На этом же уровне находит выражение и высший тип искренней и преданной миссионерской деятельности. Конечно, обычные невежды и фанатики никогда не поднимаются так высоко, но более благородные миссионеры, такие как Ливингстон, могут здесь найти близкое себе занятие, обращая множество людей в ту религию, которую им случилось проповедовать. Одним из наиболее поразительных примеров, замеченных нами, был случай с мусульманином, который воображал себя работающим с крайним усердием над обращением мира в ислам и над его управлением согласно самым основным исламским принципам.

Представляется, что при некоторых обстоятельствах способности к искусству тоже могут привести их обладателей на этот подплан, но здесь нужно установить различие. Художник или музыкант, единственной целью которого является личная слава, или тот, кто позволяет себе предаваться чувству профессиональной ревности, естественно, вообще не вырабатывает сил, способных возвысить его до ментального плана. С другой стороны, то высочайшее искусство, служители которого считают его могучей силой, вверенной им для духовного подъёма своих собратьев, найдёт выражение в ещё более высоких областях, чем этот подплан. Но между этими двумя крайностями есть те, кто преданы искусству ради искусства, или считают его приношением своему божеству, но никогда не думают о его воздействии на своих ближних. Они-то в некоторых случаях и могут обрести наиболее подходящие им небеса именно на этом подплане.

В качестве примера можно упомянуть одного очень религиозного музыканта, который считал все свои труды просто приношением Христу, но ничего не знал о великолепных звуковых и цветовых явлениях, создаваемых его вдохновляющими

произведениями в материи ментального плана. Его воодушевление не пропадёт зря, так как помимо его ведома оно приносит многим радость и облегчение и доставит ему в будущем рождении более горячую веру и более могучий музыкальный гений. Но без более широкого стремления помочь человечеству почти неизменно будет повторяться именно такой вид небесной жизни. Если мы обратимся назад к трём подпланам, о которых мы только что говорили, то заметим, что во всех случаях они связаны с трудами из чувства преданности личностям — будь то члены своей семьи, друзья, или личные божества, а не с более широким преданным служением человечеству ради его блага, которое находит своё выражение на следующем подплане.

Четвёртый подплан — четвёртое небо

Деятельность на этом подплане, высшем из уровней рупа, столь разнообразна, что трудно объединить её в категорию, которой присуще какое-то одно