в странах Ближнего Востока, которые, по общему мнению, являются суфиями.
Что же этот человек узнает и с какими трудностями столкнется?
Одним из первых его открытий будет, что само слово 'суфизм' – термин сравнительно новый: он возник в Германии в 1821 году.
Ни один суфий, увидев это слово на незнакомом ему западном языке, не поймет, о чем идет речь. Западным изучающим вместо слова 'суфизм' попадаются термины типа 'Кадири' – по имени основателя известного ордена. Или он может натолкнуться на упоминание о 'Людях Истины', 'Мастерах' или, возможно, 'Близких'. Встречается также арабское словосочетание 'Мутассавиф' – 'Тот, кто стремится стать суфием'. Имеются организации под названием 'Строители', 'Заслуживающие Порицания', которые своим уставом и иногда даже подробностями символики сильно напоминают западные культы и общества типа франко-масонов.
Для современного западного уха эти слова могут звучать странно и не всегда удобоваримо. Этот факт уже сам по себе является серьезной психологической проблемой, хотя и неявной.
Поскольку нет общепризнанного термина для обозначения суфизма, интересующийся может обратиться к самому слову 'суфи' и узнать, что это слово внезапно вошло в обиход примерно тысячу лет тому назад как на Ближнем Востоке, так и в Западной Европе; и оно по-прежнему широко используется, особенно для обозначения наилучших плодов определенных идей и практик, ни в коей мере не ограничиваясь тем, что люди условно относят к сфере 'религиозного'. Он обнаружит множество толкований этого слова, но теперь его затруднение будет заключаться в обратном: вместо сравнительно нового и малоинформативного ярлыка перед ним так много толкований слова 'суфи', что с равным успехом он мог бы вообще их не знать.
Согласно некоторым авторам, а они составляют явное большинство, слово 'суфи' восходит к арабскому слову, произносимому как 'суф', что буквально означает 'шерсть' и относится к ткани, из которой делались простые халаты ранних мусульманских мистиков. Халаты эти, как утверждается далее, делались из шерсти в подражание одеянию христианских отшельников, которых было очень много в сирийских и египетских пустынях, а также в других районах Ближнего и Среднего Востока.
Но такое определение, каким бы разумным оно ни казалось, не может разрешить проблему названия суфизма, не говоря уже о его идеях. Не менее серьезные лексикографы, однако, отмечают, что 'шерсть есть внешнее облачение животных', и в связи с этим указывают, что суфии ставят своей целью совершенствование или полное развитие человеческого сознания, но не подражание стаду; поэтому они, всегда с высочайшим вниманием относившиеся к символизму, никогда не приняли бы такое имя. Кроме того, имеется такой неудобный факт, что Товарищи Скамьи – Ашаб ас-Сафа – по преданию считаются суфиями эпохи Мухаммада (умер в 632 году). Предание гласит, что в 623 году они образовали эзотерическую группу и что их название есть производное от словосочетания Ашаб ас-Сафа. Хотя некоторые языковеды отмечают, что этимологически более правдоподобным представляется происхождение от слова 'шерсть' – и более вероятным, чем, скажем, производное от слова 'сафва' ('благочестивость') или даже 'сафф' (сокращение от фразы 'Авангард Достойных'), – другие оспаривают такие предположения на том основании, что прозвища не обязательно должны подчиняться законам орфографии.
Впрочем, обсуждаемое нами название вплотную подводит нас к идеям суфизма, как мы увидим в дальнейшем. Но перед этим рассмотрим сходные по смыслу названия. Суфии утверждают, что умственная и иная деятельность определенного рода, при особых условиях и тщательно направленных усилиях, может вызвать то, что именуется более совершенной работой ума, приводящей к особым восприятиям, механизм которых у обычного человека находится в спящем состоянии. Поэтому неудивительно, что некоторые связывают слово 'суфи' с греческим словом 'софия' ('божественная мудрость'), а также с еврейским каббалистическим термином 'Эйн Соф' ('абсолютно бесконечное'). Изучающему не станет на этом этапе легче, если он узнает, что существует мнение, покоящееся на авторитете 'Еврейской Энциклопедии', что знатоки иудаизма рассматривают Каббалу и хасидов, еврейских мистиков, как появившихся вместе с суфизмом или как традицию, совпадающую с ним. Также его вряд ли ободрит тот факт, что, хотя суфии сами утверждают, что их знание существовало на протяжении тысячелетий, они отрицают, что оно является производным, заявляя о его равнозначности герметическому, пифагорейскому