Карлос Кастанеда

Внутренний огонь (Часть 1)

что же они видят, они не

смогли этого сделать. Чтобы понять, нужна тревога, а не эмоциональность.

Берегись тех, кто плачет от осознания, ибо они ничего не поняли.

На пути знания лежат несказанные трудности для тех, кто остается без

трезвого понимания, - продолжал он. - я описал порядок, в каком новые

видящие разместили истины относительно сознания, так что это будет служить

тебе картой - той картой, которую ты сможешь проверить с помощью своего

видения, а не глаз.

Последовала долгая пауза. Он смотрел на меня. Он определенно ждал от

меня вопроса.

- Все ловятся на той ошибке, что видение осуществляется глазами, -

продолжал он. - но не удивляйся, что после стольких лет ты не понял, что

видение - это не дело глаз. Вполне естественно впадать в эту ошибку.

- Что же тогда такое видение? - спросил я.

Он ответил, что видение - это настройка. Я напомнил ему, что он

сказал, что восприятие - это настройка. Тогда он объяснил, что настройка

эманаций, осуществляемая обычно, это восприятие повседневного мира, а

настройка эманаций, которые никогда не использовались в обычном смысле -

это видение. Когда такая настройка происходит, человек видит.

Следовательно, видение, возникающее от необычной настройки, не может быть

чем-то, на что смотрят. Он сказал, что, несмотря на то, что я 'видел'

бесчисленное число раз, мне все же не пришло в голову отказаться от своих

глаз. Я подпал под влияние того, что видение было помечено и описано.

- Когда видящие видят, что-то объясняет по мере того, как возникает

новая настройка, - продолжал он. - голос говорит им в их уши, что есть

что. Если такой голос отсутствует, тогда то, во что вовлечен видящий, не

является видением.

После минутного молчания он продолжил объяснения относительно голоса

видения. Он сказал, что равным образом было бы безумием говорить, что

видение - это слышание, поскольку это бесконечно больше, однако видящие

вынуждены избрать звук в качестве знака новой настройки.

Он назвал голос видения наиболее таинственной, необъяснимой вещью.

- Моим личным выводом является то, что голос видения присущ только

человеку, - сказал он. - это может быть так, потому что речь - это нечто

такое, чего не имеет никто другой, кроме человека. Древние видящие верили,

что это голос могущественной сущности, интимно связанной с человеком -

голос хранителя человека. Новые видящие нашли, что это существо, которое

они назвали человеческой формой, не имеет голоса. Поэтому для новых

видящих голос видения - это что-то совершенно непостижимое. Они говорят,

что свет сознания играет на эманациях орла, как арфист играет на струнах.

Он отказался объяснить это подробнее, обещая, что позднее, по мере

продвижения, мне все станет ясно.

Пока дон Хуан говорил, мое сосредоточение было настолько полным, что

я просто не мог вспомнить, как сел за стол, чтобы поесть. Когда дон Хуан

остановился, я заметил, что его тарелка почти пуста. Хенаро смотрел на

меня с лучезарной улыбкой: моя тарелка была передо мной тоже пуста. В ней

оставалось совсем немного супа, как будто я только что кончил есть. Но я

не помнил, чтобы я ел вообще, и даже не помнил, как подошел к столу, чтобы

поесть.

- Тебе понравился суп? - спросил Хенаро и отвел взгляд.

Я сказал, что да, поскольку не хотел допустить, что у меня есть

проблемы с воспоминанием.

- На мой вкус он слишком остыл, - сказал Хенаро. - а сам ты никогда

не ешь горячую пищу, поэтому я немного беспокоился, чтобы с тобой

чего-нибудь не случилось. Ты, конечно, не должен был съедать две тарелки.

Мне кажется, что ты ведешь себя немного по-свински, когда находишься в

состоянии повышенного сознания, а?

Я допустил, что он, возможно, прав. Он подал мне большой кувшин воды,

чтобы я утолил жажду и промочил горло. Когда я жадно выпил воду, оба они

покатились со смеху.

Неожиданно я понял, что происходит. Это осознание было физическим,

это была вспышка желтоватого цвета, которая толкнула меня, как будто

кто-то зажег спичку прямо у меня между глаз. Я уже знал, что Хенаро шутит

- я не ел. Я так был поглощен объяснениями дона Хуана, что забыл вообще

обо всем. Тарелка передо мной была тарелкой Хенаро.

После еды дон Хуан продолжил свои объяснения относительно света

сознания. Хенаро сидел рядом и слушал так, как если бы он никогда раньше