такого объяснения.
Дон Хуан сказал, что то давление, которое оказывают эманации, внешние
по отношению к кокону и называемые 'эманации в великом', на эманации
внутри него, одинаково для всех чувствующих существ, однако результат
этого давления очень различен для них, поскольку их коконы реагируют на
это давление совсем по-разному. Но в некоторых границах есть все же
какая-то степень подобия.
- Итак, - продолжал он. - когда видящие видят, как давление 'эманаций
в великом' действует на внутренние эманации, которые всегда в движении, и
как они заставляют их остановиться, тогда видящие знают, что светящееся
существо охвачено осознаванием.
Сказать, что эманации в великом давят на эманации в коконе, заставляя
их остановить свое движение, означает, что видящие видят что-то
неописуемое, смысл чего они знают без тени сомнения. Это означает, что
голос видения сказал им, что эманации в коконе совершенно успокоились и
встретились с некоторыми из тех, что вовне.
Он сказал, что видящие, естественно, считают, что сознание всегда
приходит извне себя, что настоящая тайна лежит вне нас. Поскольку по
природе эманации в великом служат для того, чтобы фиксировать то, что в
коконе, то трюк сознания состоит в том, чтобы позволить фиксирующим
эманациям слиться с теми, что внутри нас. Видящие полагают, что если мы
позволим этому случиться, мы станем тем, чем в действительности являемся -
текучими, всегда в движении, вечными.
Последовала долгая пауза. Глаза дона Хуана светились. Казалось, что
они смотрят на меня из глубины. У меня было впечатление, что каждый из его
глаз - это независимая точка яркости. Мгновение он, казалось, боролся с
невидимой силой, внутренним огнем, намеревающимся его поглотить. Это
прошло, и он продолжил разговор.
- Степень сознания каждого отдельного чувствующего существа, -
продолжал он. - зависит от степени того, насколько оно способно позволить
эманациям в великом нести его.
После долгого перерыва дон Хуан продолжил объяснения. Он сказал, что
видящие увидели, что с момента зачатия сознание растет, обогащается
процессом жизни. Например, сказал он, видящие увидели, что сознание
отдельного насекомого или человека растет с момента зачатия поразительно
различным образом, однако с одинаковым упорством.
- С момента зачатия или с момента рождения развивается сознание? -
спросил я.
- Сознание развивается с момента зачатия, - ответил он. - я всегда
говорил тебе, что половая энергия - это нечто предельно важное и что ею
нужно управлять и пользоваться с величайшей осторожностью, но ты всегда
отвергал то, что я говорил, так как думал, что я говорю об управлении в
смысле морали. Я же всегда говорил в смысле ее сохранения и
перераспределения.
Дон Хуан взглянул на Хенаро. Хенаро кивнул в знак согласия.
- Хенаро собирается сказать тебе, что наш благодетель, нагваль
Хулиан, обычно говорил относительно сохранения и перераспределения половой
энергии, - сказал мне дон Хуан.
- Нагваль Хулиан, - начал дон Хенаро. - обычно говорил, что иметь
половые связи - это вопрос энергии. Например, у него никогда не было
проблем с полом, поскольку у него было достаточно энергии. Однажды он
бросил взгляд на меня и предписал, чтобы мой пицик занимался только
писанием. Он сказал мне, что у меня нет достаточной энергии для половых
связей. Он сказал, что мои родители, когда делали меня, слишком скучали и
слишком устали. Он сказал, что я являюсь результатом очень скучного
совокупления - 'кахида авуррида'. Таким я и был рожден - скучным и
усталым. Нагваль Хулиан рекомендовал, чтобы люди, подобные мне, никогда не
имели половых связей. Так мы можем запасти немного энергии и добавить к
той, которая у нас есть.
То же самое он сказал Сильвио Мануэлю и Эмелито. Он видел, что у
других есть достаточно энергии. Они не были результатом скучного
совокупления. Он сказал, что они могут делать со своей половой энергией
все, что им угодно, однако он рекомендовал им управлять собой и понять,
что предписание орла состоит в том, что пол предназначен для порождения
света сознания. Все мы тогда сказали, что все поняли.
Однажды, безо всякого предупреждения, он с помощью своего
благодетеля, нагваля Элиаса, приподнял занавес другого мира и пихнул всех
нас