Карлос Кастанеда

Внутренний огонь (Часть 1)

им то, что ему сделал его

благодетель. Хенаро и Сильвио Мануэль в некоторых отношениях подобны

древним видящим: они знают, что они могут сделать, но не заботятся о том,

как они это делают. Сегодня Хенаро воспользовался возможностью сдвинуть

твой свет сознания, и все мы оказались в странных границах неведомого.

Я стал умолять его сказать мне, что же случилось в неведомом.

- Ты вспомнишь это сам, - сказал некий голос вблизи моего уха. Я был

настолько убежден, что это голос видения, что это меня совсем не испугало.

Я даже не повиновался импульсу желания обернуться.

- Я - голос видения, и я говорю тебе, что ты - балда, - опять сказал

голос и зацокал.

Я обернулся: за мной сидел Хенаро. Я был так поражен, что смеялся

даже несколько более истерично, чем они.

- Темнеет, - сказал Хенаро. - и как я обещал тебе сегодня утром, у

нас будет здесь бал.

Но дон Хуан вмешался и сказал, что надо подождать еще денек,

поскольку я такой пугливый, что могу умереть от страха.

- Ну нет, он в порядке, - сказал Хенаро, похлопывая меня по плечу.

- Ты лучше спроси его самого, - сказал дон Хуан Хенаро. - он сам

скажет тебе, какой он пугливый.

- Ты действительно такой пугливый? - спросил меня Хенаро насмешливо.

Я не ответил им, и от этого они покатились со смеху. Хенаро даже

катался по земле.

- Он попался, - сказал Хенаро дон Хуану, показывая на меня после

того, как дон Хуан спрыгнул и помог ему подняться. - он никогда не скажет,

какой он пугливый - он для этого слишком важный, однако у него трясутся

колени от страха того, что может случиться, поскольку он не признается,

что он пугливый.

Наблюдая, как они смеются, я решил, что только индейцы могут смеяться

так радостно, однако также убедил себя в злобности этого смеха: они

издеваются над неиндейцами.

Дон Хуан сразу понял мои чувства:

- Не позволяй чувству собственной важности вставать на дыбы, - сказал

он. - в тебе нет ничего особенного ни по каким стандартам. Ни в ком из нас

- индейцах и неиндейцах. Нагваль Хулиан и его благодетель годами, не

упуская случая, смеялись над нами.

Хенаро проворно взобрался обратно на скалу и подошел ко мне.

- Если бы я был тобой и почувствовал себя так холодно оскорбленным, я

бы заплакал. Плачь, плачь - хорошо поплачешь и все пройдет!

К своему изумлению я тихо заплакал. Затем я так разозлился, что

зарычал от гнева. Только после этого я почувствовал себя лучше. Дон Хуан

нежно похлопал меня по спине. Он сказал, что странно то, что гнев может

быть таким отрезвляющим, а иногда страх, иногда юмор. Моя насильственная

природа заставляет меня отзываться только на гнев.

Он добавил, что неожиданный сдвиг света сознания ослабляет нас,

поэтому они стремились укрепить меня, поддержать. Очевидно, Хенаро

преуспел: ему удалось разозлить меня.

Уже смеркалось. Неожиданно Хенаро указал на мотылька, висевшего в

воздухе на уровне глаз. В сумерках он казался большой молью, облетающей то

место, где мы сидели.

- Будь очень мягок со своей природной склонностью к преувеличениям,

- Сказал мне дон Хуан. - не напрягайся. Позволь Хенаро просто вести

себя. Не отрывай глаз от пятна.

Мерцающее пятно определенно было мотыльком. Я мог ясно различить все

его части. Я следил за его витиеватым прерывистым полетом, пока не смог

видеть каждую пылинку на его крыльях.

Что-то вывело меня из состояния полного поглощения. Я почувствовал за

собой шквал беззвучного шума, если можно так выразиться. Я повернулся и

встретился глазами с целым рядом людей на другой стороне скалы, которая

была немного выше той, где мы сидели. Я предположил, что местные жители

заподозрили нас в чем-то, видя, как мы целый день шатаемся здесь, и

забрались сюда, чтобы наказать нас. Я мгновенно понял их намерения.

Дон Хуан и Хенаро соскользнули со скалы и велели мне спешно

спускаться. Мы сразу пошли не оборачиваясь, чтобы посмотреть, не следуют

ли те люди за нами. Дон Хуан и Хенаро отказывались говорить, пока мы шли к

дому Хенаро. Дон Хуан даже велел мне помолчать, приложив строгим жестом

палец к губам. Хенаро не вошел в дом, а стал его обходить, пока дон Хуан

затаскивал меня внутрь.

- Кто были эти люди, дон Хуан? - спросил я его, когда мы оба

очутились в безопасном доме, и он зажег фонарь.

- Это не люди, - ответил он.