Карлос Кастанеда

Внутренний огонь (Часть 1)

которое подходило к самому пупку, как пробка. У видящих был

помощник или несколько, которые держали за веревку, пока те погружались в

свое созерцание. Естественно, что смотреть непосредственно на отражение

глубины чистого пруда или озера - это бесконечно более переполняющее

зрелище, чем то, что мы выполнили с помощью зеркала.

- Но действительно ли они спускались телесно? - спросил я.

- Ты поразился бы, если бы узнал, на что способен человек, особенно

управляющий сознанием, - ответил он. - древние видящие были странными. В

своих экскурсах в глубины они нашли чудесные вещи. Встреча с олли для них

была обычной. Теперь-то ты, конечно, понимаешь, что слово 'глубины'

- Это только так говорится. Нет никаких глубин, есть только

управление сознанием, но именно этого так никогда и не поняли древние

видящие.

Я сказал ему, что из того, что он рассказал из своего опыта с олли

плюс мои субъективные впечатления от того, как олли вился в воде, я пришел

к выводу, что олли очень агрессивны.

- Совсем нет, - ответил он. - и не потому, что у них нет энергии,

чтобы быть агрессивными, а потому, что у них другой вид энергии. Они

больше похожи на электрический ток, а органические существа ближе к

тепловым волнам.

- Но почему же он преследовал тебя так долго? - спросил я.

- В этом нет тайны, - ответил он. - их привлекают эмоции. Животный

страх - вот что привлекает их больше всего. Он освобождает род энергии,

подходящий для них. Их внутренние эманации сплачиваются животным страхом,

а поскольку мой страх был безотчетным, олли следовал за ним, или, лучше

сказать, мой страх зацепил олли и не отпускал.

Он сказал, что никто иной, как древние видящие, нашли, что олли

наслаждаются животным страхом больше, чем еще чем-либо.

Они доходили даже до крайностей, намеренно поддерживая его для своих

олли и запугивая человека до смерти. Древние видящие были убеждены, что

олли имеют человеческие чувства, однако новые видящие видят это

по-другому. Они видят, что олли привлекает энергия, освобождаемая

эмоциями: любовь здесь так же эффективна, как ненависть или печаль.

Дон Хуан добавил, что если бы он чувствовал к олли любовь, олли пошел

бы за ним куда угодно, хотя в этом случае преследование проводилось бы

несколько в другом настроении. Я спросил его, остановился бы олли в тот

раз, если бы он контролировал свой страх. Он сказал, что управление

страхом было трюком древних видящих. Они могли управлять им до такой

степени, что могли выделять его. Они захватывали олли собственным страхом,

и распределяя его постепенно, как пищу, держали олли в рабстве.

- Эти древние видящие были страшными людьми, - продолжал дон Хуан, -

впрочем, мне не следует употреблять прошедшее время - они страшны и

сейчас. Они домогаются доминирования, господства над всем и над вся.

- Даже сегодня, дон Хуан? - спросил я, стремясь получить от него

дальнейшие объяснения.

Он изменил предмет разговора, сказав, что я упустил возможность быть

напуганным вне всякой меры. Он сказал, что то, что я запечатал раму

зеркала гудроном, не позволило воде попасть за стекло. Он считал это

решающим фактором того, что олли не удалось разбить зеркало.

- Очень плохо, - сказал он. - может быть, тебе даже понравился бы

этот союзник. Между прочим, это был не тот, что приходил за день до этого

- второй был очень сродни тебе.

- Нет ли у тебя самого каких-нибудь олли, дон Хуан? - спросил я.

- Как ты знаешь, у меня есть союзники моего благодетеля, - сказал он.

- я не могу сказать, что у меня по отношению к ним те же чувства, какие

были у моего благодетеля. Он был тихим, но очень страстным человеком,

который щедро раздавал все, даже свою энергию, он любил олли. Для него не

трудно было позволить олли воспользоваться его энергией и

материализоваться. Среди них есть, в частности, олли, который может

принимать гротескную человеческую форму.

Дон Хуан сказал, что, поскольку он беспристрастен по отношению к

олли, он никогда не дал мне почувствовать их настоящего вкуса, как это

делал для него его благодетель, пока он еще поправлялся от раны в грудь.

Все это началось с мысли, что его благодетель - странный человек. Едва

избежав тисков мелочного тирана, дон Хуан подумал, что попал в другую