Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

к мнению, что объем мира человеческих восприятий

определяется объемом человеческих внешних чувств и что человек имел бы перед

собой совсем иной мир, если бы он наряду со своими органами чувств имел бы

еще и другие или если бы он вообще обладал другими органами чувств. Тот, кто

охоч до необузданных фантазий, которым в этом направлении дают

соблазнительный повод особенно блестящие открытия новейшего естествознания,

тот мог бы вообще прийти к признанию, что и в поле наблюдений человека

попадает только то, что в состоянии оказывать действие на выработанные его

организацией органы чувств. Он не вправе приписывать этим ограниченным его

организацией восприятиям какое-либо решающее значение для действительности.

Каждое новое чувство поставило бы его перед новым образом действительности.

В известных границах все это является совершенно правомерным мнением. Но

если кто-нибудь захочет в силу этого мнения усомниться в непредвзятом

наблюдении отношения между восприятием и понятием, изложенного в этих

рассуждениях, то он заградит себе путь к коренящемуся в действительности

познанию мира и человека. Переживание сущности мышления, стало быть

деятельная выработка мира понятий, есть нечто совершенно иное, чем

переживание чего-либо, воспринимаемого органами чувств. Какие бы чувства ни

были еще у человека, ни одно из них не дало бы ему действительности, если бы

воспринятое через них он не пронизал мыслительно понятиями; и всякое

пронизанное таким образом чувство дает человеку возможность жить в самой

действительности. Фантазия о совершенно ином образе восприятия, который был

бы возможен при наличии других органов чувств, не имеет ничего общего с

вопросом о статусе человека в действительном мире. Необходимо как раз

понять, что каждый образ восприятия получает свое очертание от организации

воспринимающего существа, но что в действительность вводит человека только

образ восприятия, пронизанный пережитым мыслительным рассмотрением. Не

фантастическая разрисовка того, насколько иначе должен был бы выглядеть мир

для иных, чем человеческие, внешних чувств, может побудить человека искать

познания о своем отношении к миру, но только понимание того, что каждое

восприятие дает лишь часть таящейся в нем действительности и что оно,

следовательно, уводит прочь от своей собственной действительности. Это

понимание сопровождается тогда другим, состоящим в том, что мышление вводит

в скрытую восприятием, как это последнее дано само по себе, часть

действительности. Препятствием для непредвзятого наблюдения изложенного

здесь отношения между восприятием и мыслительно выработанным понятием может

стать также обнаруживающаяся в области экспериментальной физики склонность

говорить не о непосредственно зрительно воспринимаемых элементах, а о

незримых величинах вроде электрических или магнитных силовых линий и т. п.

Может показаться, будто элементы действительности, о которых говорит физика,

не имеют ничего общего ни с чем-либо воспринимаемым, ни с выработанным в

деятельном мышлении понятием. Однако такое мнение покоилось бы на

самообмане. Прежде всего дело в том, что все, выработанное в физике,

поскольку оно не представляет собою неправомерных гипотез, которые должны

были бы быть исключены, добыто посредством восприятий и понятий. То, что

является, по-видимому, недоступным для зрения содержанием, с необходимостью

переносится физиком - в силу правильного познавательного инстинкта - в

область восприятий и продумывается в понятиях, которыми оперируют в этой

области. Силовые величины в электрическом и магнитном поле и т. п. по

существу добываются не каким-либо иным познавательным процессом, чем тот,

который разыгрывается между восприятием и понятием. Умножение или иная

организованность человеческих чувств выявили бы другой образ восприятия,

обогащение или иную организованность человеческого опыта; но и по отношению

к этому опыту действительное познание должно было бы быть приобретено через

взаимодействие понятия и восприятия. Углубление познания зависит от

изживающихся в мышлении сил интуиции (ср. стр. 544).

Эта интуиция в слагающемся в мышлении переживании может погружаться в

более или менее глубокие подосновы действительности. Благодаря расширению