Эрнест Цветков

Великий менеджер или Мастер влияния

что московская жизнь идет только в воскресенье, по остальным дням она

проносится.

Ему понравилось это уютное спокойствие отдыхающих в тиши переулков, но

в этот раз он против своего обыкновения не стремился предаться dolce far

niente (сладостное ничегонеделание - ит. - при. Авт.) на своем вожделенном

диванчике. Его тянуло наружу. Слабый импульс беспокойства, невесть откуда

просочившийся в его инертное тело, никак не хотел исчезать. И Арчибальдушка

вскоре решил признаться себе в том, что он хочет выйти из дома. Куда? Зачем?

Этого он не ведал, но чувствовал свое желание все более и более явно. 'Быть

может, прогулка во внутреннем мире вызывает ностальгию по миру внешнем, его

предметной, обыденной реальности?'. 'Отчего же нет? - сам себе ответил,

довольный своей психологической проницательностью, Востриков, - вполне быть

может', - стремительно оделся и вышел на улицу.

'Ну и что же дальше?' - последовал очередной вопрос.

Пространство на какую-то долю секунды сжалось, искривилось и вновь

приняло свой обычный облик. Впрочем, это могла быть и иллюзия.

Между тем ноги Арчибальдушки словно бы сами собой направились в сторону

Трубной площади, которую он благополучно и пересек, попав на Неглинную

улицу. Хотя день еще только начинался, но даже в воскресенье утро можно

предположить некоторое оживление в центре

Москвы. Да и предполагать не надо, так оно обычно и бывает. Но вся

странность того утра заключалась в том, что Арчибальдушка не обнаружил ни

одной проезжающей машины и не единого человека. Улица казалась совершенно

пустой и пустынной. И чья это была странность - его, арчибальдушкина, или

чья-то еще, Востриков уразуметь не мог. Он медленно двигался по Неглинной в

сторону ЦУМа, и сознание его, слегка оглушенное тишиной, скользило чуть

поодаль от него. Оно пребывало в некотором оцепенении и, настроенное

созерцательно, тихо тешило себя тем, что замечало различные мелочи,

встречающиеся на пути, так себе, ничего особенного, как вдруг оно зацепилось

за вывеску, на коей значилось:

ШКОЛА

ВИЗИОНЕРОВ

Вход для тех, кто не знает безвыходных ситуаций.

Вход без выходных.

Тело Арчибальдушки медленно продолжало шествовать, но сознание зависло

у таблички, с мягкой настойчивостью удерживая на ней свое любопытство. А

потому тело вынуждено было остановиться и, развернувшись, сделать несколько

шагов назад. У входа тело и сознание слились воедино, и Арчибальдушка вновь

ощутил себя цельной личностью. Некоторое время он несколько недоуменно

взирал на надпись, словно раздумывая, войти ему или нет. Но, в конце-концов,

надо было что-то решать, и он решил, что на улицу вышел для того,

чтобы куда-то прийти и подумал, что почему бы этому куда-то не

оказаться здесь?

И он вошел.

- Есть здесь кто-нибудь? - нырнул его припущенный голос в

расстилающуюся темноту и не вынырнул.

'Странно. Пишут невесть что. Школа. Без выходных. А у самих темень и

даже спросить некого'.

- Как это не у кого? - раздался в ответ не его возмущенную мысль некий

членораздельный скрип. - Ты возьми и спроси.

Востриков вздрогнул и попытался вглядеться туда, откуда по его мнению

исходили слова, но мрак не пропустил его через свою завесу.

'Ну ладно хватит приключений. Пойду-ка я обратно. Домой.'

- А где твой дом? - вновь зазвучали сумерки, вступая в диалог с его

мыслями.

'Неужели я опять погрузился в Нижний Мир?'

- Нет, теперь ты в параллельном.

- Параллельном?! - уже вслух изумился Арчибальдушка.

- Именно. В параллельном! - деловито, но доброжелательно подтвердил

невидимый собеседник.

- А как же я суда попал?

- Через щель в пространстве?

- А где эта щель в пространстве?

- В твоем сознании.

- Я ничего не понимаю.

- Но я не знаю, что же должно мне делать?

- Ну... если ты пришел в школу, то значит, тебе должно учиться. Чего

тут раздумывать?