Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

моей неуверенностью в себе в простом общении.

Сочетания фраз в глубине левого полушария сливались,

рождая образ, подсознательно оценивамый сознанием. Правое

полушарие теперь иногда включалось в мышление. И все чаще и

чаще. Я начал успокаивать подсознание левого полушария. Но едва

я тронул вниманием пленку, на которой рисовались образы, как

она стала распадаться. Ее части, похожие на живую массу,

шевельнувшись, пытались было придвинуться к центру, чтобы

соединить несомые ими части образа в целую картину. Но, едва

шевельнувшись, они опадали. Я не прилагал усилий им помочь. Мне

оставалось лишь лежать и смотреть на этот процесс затухания

мысли.

И тут я вспомнил Шри Раджниша. Ему был задан вопрос:

'Происходит ли выход за пределы с раскрытием сахасрары (седьмой

чакры, находящейся на макушке организма, что означает ее полное

энергетическое раскрытие)?'

'Нет, выход за пределы это больше, чем раскрытие

сахасрары. Понятие просветления имеет двойной смысл. Во-

первых, это постижение умирающим умом (прекращающимся умом,

умом, идущим к смерти, умом, дошедшим до предела, до

последней своей возможности) просветления. Появляется граница,

и ум не идет дальше этого. Ум знает, что он кончается, и он

знает, что с этим концом приходит конец страданию. Этот ум

знает также конец раздельности, конец существовавшего до сих

пор конфликта. Все это кончается, и ум постигает это, как

просветление. Так что это - просветление, постигаемое умом.

Когда ум исчез, наступает настоящее просветление. Вы

переступили пределы, но вы не можете ничего говорить об этом,

вы не можете ничего об этом сказать. Вот почему Лао-цзы

говорит: 'То, что может быть сказано, не может быть

истинным'. Истина не может быть высказана. Можно только сказать

это, и только это будет истинным. Говорящий не знает, знающий

не говорит.

И это последнее утверждение ума. Последнее утверждение

имеет смысл, глубокий смысл, но оно еще не трансцендентно. Этот

смысл есть все еще ограничение ума. Он все еще умственный, он

все еще понимает умом. Это подобно пламени, пламени лампы,

готовому погаснуть. Темнота опускается, темнота наступает, она

окружает пламя. А пламя умирает, оно подошло к концу своего

существования. Оно говорит: 'Теперь - темнота', и уходит из

бытия. Теперь темнота стала полной и совершенной. Но последнее

утверждение

то время как ни они меня, ни

я их убивать не хотели. Было разве что только неприятие и

непонимание друг друга друг в друге.

Сейчас, когда я начал разбираться в причинах, побуждающих

меня к действиям или недеянию, я начал чувствовать себя

флюгером в межродственных отношениях. В своем отношении к тем

людям, точнее, между ними, чьи эгрегоры я носил в поле вокруг

моей головы. При этом мое личное отношение роли как будто не

играло.

Один наш родственник, не подумав, обидел матушку. У меня

ним были хорошие отношения. Более того, я постоянно чувствовал

себя обязанным за его отношение ко мне. Обязанным по-

человечески. Но с днем рождения поздравить его я не мог. Меня

словно держала какая-то сила, преодолей я которую, я начал бы

чувствовать себя плохо. Поздравлять нужно было почтой, так как

родственник жил в другом городе.

Не имели значения и расстояния. Я также не мог поздравить

жену одного моего близкого человека после их ссоры. К ней я был

настроен весьма определенно за ее отношение к этому человеку,

несмотря ни на то, что лично к ней я никаких отталкивающих

чувств не испытывал. И даже напротив. Я знал, что и ко мне она

относится хорошо. Более того, их ссора всколыхнула во мне при-

чиненные ею мне давние обиды. К ней я был настроен также кате-

горично и поздравлять ее не хотел, несмотря на то, что знал что

надо, и что она обидится. Весь угол левого полушария был стянут

категоричным настроением к ней, несущим силу и 'правду', проли-

вая на прошлое 'свет'.

Причина в этом моем проявлении была и еще одна. Постоянная

потеря своего 'я' делала меня безликим, о чем я переживал. А

это восстановление мной справедливости в глазах людей и

обеливало, и этого человека и меня показывало умным. Я говорил

умные вещи, проявляя при этом эго того человека.

Я отправил его жене открытку с поздравлением и сообщением

о том, что подарок выслан. Но я его так и не смог пересилить