Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

и всем, что объединяем в понятии 'природа'. Новое

отношение возникает ко всему, но это не значит, что всякое

старое отношение обесценивается или опорочивается: во многих

случаях лишь указывается такой угол зрения, под которым

различные отношения прошлого могут перестать контрастировать

друг друга, начинают друг друга дополнять и должны читаться как

различные ряды аспектов одной и той же или многих реальностей.

Это нередко применяется, например, при рассмотрении старых

религий и реальностей, за ними стоящих.

В сущности, этому новому отношению к вещам посвящена вся

книга: подобная проблематика чересчур обширна и сложна, чтобы

быть хотя бы бегло очерченной в одной главе. Данная глава

'Отношение к культуре', следующая - 'Отношение к религиями, но

не следует ждать от них развернутого изложения этих тем. Новым

осмыслением различных культурных областей, различных

исторических явлений, различных религиозных систем, а также

различных царств природы насыщены все двенадцать книг этого

труда. Первые же главы равноценны лишь некоему введению. Они

содержат конспективное изложение некоторых основных принципов,

и только.

Ведущей областью культуры в наш век является наука.

Научный метод познания претендует на гегемонию; поэтому

настоящая глава начинается с характеристики отношения Розы Мира

именно к научному методу. Приходится сказать сразу и без

обиняков: сколько иллюзий ни создавали бы на этот счет

энтузиасты научного метода, но ни единственным методом

познания, ни единственным методом овладения материей он никогда

не был, не будет и не может быть. Не говоря уже о методе

художественном, с которым научный метод высокомерно и неохотно

делит теперь свое первенствующее положение, следует напомнить,

что давно уже заложены основы такой методики познания и

овладения материальностью, усвоение которой неразрывно связано

с духовным самосовершенствованием человека, с просветлением его

этического облика. Впереди брезжит даже возможность таких

исторических стадий, когда эта методика придет к некоторому

первенствованию. Я подразумеваю не столько дискредитированные

вследствие ряда недоразумений понятия магии или оккультизма,

сколько понятие духовного делания. Различные системы и школы

этого рода имеются во всех высоко развитых религиях.

Разрабатывая веками практические приемы воздействия воли на

человеческий организм и на внешнюю материю и подводя человека к

этому лишь после длительной нравственной подготовки и

многостороннего искуса, они поднимали и поднимают сотни, может

быть, даже тысячи людей, до того, что в просторечии именуется

чудотворчеством. Эту методику, крайне трудоемкую и вызывающую

жгучую ненависть современных филистеров, отличает один принцип,

науке чуждый: принцип совершенствования и трансформации

собственного существа, вследствие чего физический и эфирный

покровы личности становятся более податливыми, эластичными,

более послушными орудиями воли, чем у нас. Этот путь приводит к

таким легендарным якобы явлениям, как телесное прохождение

сквозь предметы трехмерного мира, движение по воздуху, хождение

по воде, мгновенное преодоление огромных расстояний, излечение

неизлечимых и слепорожденных и, наконец, как наивысшее,

чрезвычайно редкое достижение - воскрешение мертвых. Здесь

налицо овладение законами нашей материальности и подчинение

низших из них высшим, нам еще неизвестным. И если в XX столетии

большинство из нас успевает прожить всю жизнь, так и не

столкнувшись с бесспорными случаями подобных явлений, то из

этого вытекает не то, что подобных явлений не бывает, и не то,

что они принципиально невозможны, но лишь то, что условия

безрелигиозной эры - культурные, социальные и психологические -

до такой степени затрудняют изучение и усвоение этой методики

(особенно на Западе и еще больше в странах социалистического

лагеря), что сводят количество подобных случаев к немногим

единицам. Некоторые воистину роковые для человечества события,

имевшие место около двух тысяч лет назад - о них речь будет

впоследствии, - повинны в том, что вовлечение не единиц, а

множеств человеческих на этот путь познания и овладение

материей оказалось невозможным. В дальнейшем, психологический

климат безрелигиозной эры все более и более тормозил движение