Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

не более четко, чем это было, например, у

греко-римлян, с их противопоставлением себя всему остальному

человечеству как варварам.

=================================================

Определение дедуктивное.

Общий миф сверхнарода есть осознание сверхнародом в лице

его наиболее творческих представителей некоей второй

реальности, над ним надстоящей, в которую он сам входит частью

своего существа и в которой таятся руководство его становлением

и корни его судьбы, - осознание, замутненное посторонними, из

неупорядоченной человеческой природы возникающими примесями.

Эту вторую реальность, служащую объектом трансфизического

и метаисторического, художественного и философского постижения,

можно условно обозначить термином трансмиф.

Само собой разумеется, что степень отличия мифа от

трансмифа может быть весьма разной. Ограниченность тех, кто

воспринимал трансмиф через интуицию, сновидения, художественные

наития, религиозное созерцание, метаисторическое озарение;

национальные, эпохальные, классовые и личные особенности этих

сознаний и той подсознательной области их существа, которая

деятельно участвует в этом процессе; невозможность найти в

слове или в образах трехмерного искусства точные аналогии для

выражения реальности иномерных миров - разве может все это не

привести к бесчисленным аберрациям, к загромождению мифа массой

случайного, неточного, антропоморфного, примитивизирующего,

даже просто неудачного? Но миф динамичен, он движется во

времени, развивается, меняет лики, и поздние его фазы, как

правило, ближе к трансмифу, потому что за истекшие века сами

воспринимающие сознания стали тоньше, богаче, зорче, шире.

Но тем временем развивается и сам трансмиф. Запредельная

реальность полна кипучего движения, о се статике не может быть

и речи. Как отличаются города-крепости времен Меровингов от

современного Парижа, так же отличаются ландшафты, сооружения и

все содержание трансмифов в пору их возникновения и к концу их

метаисторического развития.

Но на всех стадиях развития сверхнародного трансмифа

присутствуют, наряду с постигающим его народом Энрофа, две

другие реальности, два других слоя, два полюса метакультурной

сферы. Вокруг них и между ними находятся и другие слои, но

каждый из них возник потом или же претерпел коренные изменения;

некоторые исчезли. Незыблемы и долговечны только три области: в

Энрофе - сверхнарод, в иномерном пространстве над ним -

обиталище его просветленных душ, священные грады, небесная

страна метакультуры, а внизу, в мирах нисходящего ряда -

антиполюс этой небесной страны: цитадель, сооружаемая в мирах,

связанных с глубинными пластами в физическом теле планеты. Это

- средоточие демонических сил данной метакультуры. Небесные

страны и все, что в них, называются затомисами подземные

цитадели - шрастрами.

Обычно из этих двух полюсов ярче и четче бывают отражены в

мифах именно затомисы. Образы шрастров далеко не всегда

отливаются в сколько-нибудь законченную форму. Затомисы же,

обиталища синклитов метакультур, можно встретить в мифах

решительно всех сверхнародов, и притом в мифах и религиозных, и

общих. Такова Эанна вавилонян: зиккурат в городе Эрехе был, по

воззрениям сумеро-аккадийцев, подобием этой горы богов, Эанны

Небесной, а позднее аналогичный смысл усматривался вавилонянами

в главном культовом сооружении их великого города - в

семиступенчатом храме Эсагиле. Таков Олимп греко-римлян. Такова

Сумэра (Меру) индийцев - индусский Олимп, на склонах которого

блещут небесные города богов индуизма. Таковы образы Рая -

Эдема в метакультурах Византийской и Романо-католической,

Джаннэт - в Арабо-мусульманской, Шан-Ти - в Китайской,

Монсальват - в Северозападной, Китеж - в Российской

метакультуре.

Сквозь клубящиеся тучи искусств, верований, мифологий и

народоустройств стараясь разглядеть небесную страну

Северо-западной метакультуры, ни на миг не следует забывать,

что сверхнароды, пока они существуют в Энрофе, не завершают

творение своих мифов никогда. Меняются формы выражения: в

качестве выразителей на историческую арену выступают новые

человеческие группы; от анонимных творцов фольклора и обряда

задача мифотворчества переходит к мыслителям и художникам, к