Даниил Андреев

Роза Мира (Часть 1)

только словом и собственным примером и

только с теми идеологиями и доктринами, которые стремятся

расчистить путь для каких бы то ни было диктатур или поддержать

эти диктатуры у кормила власти. Своих исторических

предшественников, хотя и действовавших в узконациональных

масштабах. Лига увидит в великом Махатме Ганди и в партии,

вдохновлявшейся им. Первый в новой истории государственный

деятель-праведник, он утвердил чисто политическое движение на

основе высокой этики и опроверг ходячее мнение, будто политика

и мораль несовместимы. Но национальные рамки, в которых

действовал Индийский национальный конгресс, Лига раздвинет до

планетарных границ, а цели ее - следующая историческая ступень

или ряд ступеней по сравнению с теми, какие ставила себе

великая партия, освободившая Индию.

О, конечно найдется немало людей, которые станут

утверждать, будто методика Лиги - непрактична и нереальна. Ах

уж мне эти поборники политического реализма! Нет

безнравственности, нет социальной гнусности, которая не

прикрывалась бы этим жалким фиговым листком. Нет груза более

мертвенного, более приземляющего, чем толки о политическом

реализме как противовесе всему крылатому, всему вдохновенному,

всему духовному. Политические реалисты - это, между прочим, и

те, кто в свое время уверял, даже в самой Индии, что Ганди -

фантаст и мечтатель. Им пришлось стиснуть зубы и прикусить

язык, когда Ганди и его партия именно на пути высокой этики

добились освобождения страны и повели ее дальше, к процветанию.

Не ко внешнему процветанию, которое порошит людям глаза черной

пылью цифр о росте добычи угля или радиоактивным пеплом от

экспериментальных взрывов водородных бомб, а к процветанию

культурному, этическому и эстетическому - процветанию

духовному, неспешно, но прочно влекущему за собой и процветание

материальное.

Обвинять Лигу в нереальности методов будут также те, кто

не способен видеть лучшее в человеке; чья психика огрубела, а

совесть захирела в атмосфере грубого государственного

произвола. К ним присоединятся и те, кто не предвидит, какие

сдвиги массового сознания ждут нас в недалекие уже годы.

Травмированность войнами, репрессиями и всевозможными насилиями

даже теперь вызывает широкое движение за сосуществование и за

мир. Постоянно совершаются и будут совершаться события,

разрушающие чувство безопасности, не оставляющие ничего от уюта

и покоя, подрывающие корни доверия к существующим идеологиям и

к охраняемому ими порядку вещей. Разоблачение неслыханных

ужасов, творившихся за помпезными фасадами диктатур, наглядное

уяснение, на чем воздвигались и чем оплачивались их временные

победы, их внешние успехи - все это иссушает душу как

раскаленный ветер, и духовная жажда делается нестерпима. Об

отстранении угрозы великих войн; о путях к объединению мира без

кровопролитий; о светоносце-праведнике, грядущем возглавить

объединенное человечество; об ослаблении насилия государств и о

возрастании духа братства - вот о чем молятся верующие и

мечтают неверующие в наш век. И вероятно в высшей степени, что

мирообъемлющее крылатое учение - и нравственное, и

политическое, и философское, и религиозное - претворит эту

жажду поколения во всенародный творческий энтузиазм.

То обстоятельство, что последнее крупное религиозное

движение в человечестве - протестантская Реформация - имело

место четыреста лет назад, а последняя религия мирового

значения, ислам, насчитывает уже тринадцать веков

существования, - выдвигается иногда как аргумент в пользу

мнения, что религиозная эра в человечестве завершилась. Но о

потенциальных возможностях религии как таковой, а не отдельных

форм ее судить следует не по тому, как давно возникли последние

крупные ее формы, а по тому, зашла ли эволюция религии в тупик,

имеется ли возможность сочетать религиозную творческую мысль с

бесспорными тезисами науки, а также еще и по тому, брезжут ли

перед таким мировоззрением перспективы осмысления жизненного

материала новых эпох и возможно ли действенное и прогрессивное

влияние религии на этот материал.

Действительно, с последнего крупного религиозного движения

международного размаха прошло около четырехсот лет. Но ведь и