Громыко Н.

Мюнхенская школа трансцендентальной философии: ист

совсем другие принципы организации гуманитарного знания. Возможность восстановить истинный смысл наукоучения возникла у мюнхенцев в результате того, что были найдены новые важнейшие архивные материалы: письма Фихте и его учеников, рукописные экземпляры никогда не публиковавшихся ранее вариантов наукоучения, неизвестные статьи, черновики. По инициативе мюнхенцев стали проводиться конференции, направленные на выявление границ использования фихтевского метода применительно к современным проблемам, а также не выяснение собственно историографических вопросов: культурологических, предметных и философско- методологических особенностей наукоучения. Далее в обзоре представлены новейшие материалы, отражающие основные направления исследований, сложившиеся к сегодняшнему дню в фихтеведении и отражающие подлинный смысл наукоучения Фихте.

* * *

Стремление применить основные принципы трансцендентального метода Фихте при исследовании самой фихтевской философии определяет сегодня вектор поисков многих представителей Мюнхенской школы. Особенно это оказывается важным при обращении к политическому учению Фихте, которое в течение долгих лет служило предметом ожесточенных нападок и просто неверных интерпретаций, будучи прочитываемо в отрыве от общей системы наукоучения и независимо от развитых в нем методологических оснований. Карл Ган в своей статье 'Идея нации как импликат теории интерперсональности и теории истории' (2) доказывает, что концепция национального у Фихте неразрывно связана с его феноменологическим учением, в основе которого лежит теория интерперсональности. Опираясь на идеи Фихте, изложенные в 'Основах всеобщего наукоучения' (1794), и на их дальнейшую конкретизацию в 'Основах естественного права' (1798), автор показывает, что базисным принципом фихтевской теории интерперсональности является идея 'толчка' ('динамической провокации', 'призыва'). 'Толчок', по Фихте, есть условие всякого истинного самосознания. 'Конечное разумное существо не может приписывать себе свободной действительности в чувственном мире, не приписывая ее также другому и, следовательно, не воспринимая другое разумное существо вне себя' (п.3 'Основ естественного права') (цит. по: 2, с. 21).

Конечное разумное существо не может воспринимать других таких существ вне себя, не полагая себя находящимся с ними в определенных отношениях (п.4 'Основ естественного права'). Истинное самосознание может конкретизировать себя только в качестве вызванного действительной свободой другого. 'Это бытие- призывание, бытие-определенность определимости к самоопределению, бытие- положенность самополагания, бытие-желаемое само-желание является своеобразным характером человеческого самосознания' (2, с. 23).

Идея становления человеческого самосознания через 'призыв' другого Я тесно сплетена у Фихте с понятиями времени и истории. Как справдливо указывает Р.Лаут, 'мы вовсе не ощущаем себя с самого начала связанными вместе с особым временным и историческим центром, но мы воспринимаем себя связанными с другим Я, которое, со своей стороны, является временным и историческим центром собственного события' (цит. по: 2, с. 21).

Понятия призыва, времени, истории как базисные методологические компоненты фихтевской теории интерперсональности, будучи спроецированы на проблематику права и конкретной этики, получают свое содержательное развитие в идее национального.

Такая импликация вполне понятна. Во-первых, интерперсональное событие призыва осуществляется в сердцевине языка, который по своей природе всегда национален. Во-вторых, самосознание конституирует себя в соотнесении с историей и культурой, которые также национальны. Национальный принцип Фихте полагает как первоначальный, конституитивный момент общественно-исторической, духовно-политической действительности. Как становление индивидуального самосознания определяется действием другого Я, так и становление отдельной нации осуществляется через отнесение к разным формам национальных культур, языка, истории. 'Народы являются индивидуальностями со свойственными им дарованием и ролью' ('Речи к немецкой нации', цит. по: 2, с. 23). Как и отдельные люди, нации оказываются 'призваны' друг другом выполнять свои специфические задачи, конституировать свои 'идеальность' и 'оригинальность' через взаимное диалогическое отношение.