Дион Форчун

Современная психическая защита

эмалированное ведро для отходов в стратегической точке на пути в комнату, рассчитывая, что любой непрошеный гость опрокинет его и поднимет тревогу.

Ничего не случилось, и я спала спокойно.

Однако на следующее утро грянула буря. Мы с мисс Л. мирно работали на кухне, как вдруг она схватила большой нож и набросилась на меня, словно взбесившийся мартовский заяц. К счастью, у меня в руках была большая кастрюля с только что сваренными овощами, и я воспользовалась ею как щитом, и мы танцевали вокруг кухонного стола, расплескивая повсюду горячий овощной отвар.

Мы не издали ни звука: я отражала ее нападения с помощью горячей закопченной кастрюли, а она замахивалась на меня неприятно большим ножом для разделки мяса. В критический момент вошел руководитель общины. Он сразу оценил ситуацию и тактично уладил ее, одинаково выбранив нас обеих за то, что мы очень шумим и велел нам продолжать нашу работу. Мисс Л. стала заканчивать разделку мяса, я выложила капусту из кастрюли. Инцидент был окончен.

После ленча мисс Л. испытала реакцию на свое возбуждение и ушла в свою комнату в состоянии полной прострации и истощения. Я была немного встревожена. Хотя я привыкла к психическим эксцессам, и поэтому не была слишком обеспокоена случившимся скандалом, я не находила удовольствия в перспективе совместного жительства с опасной душевнобольной, которая совершенно не контролирует себя. Однако руководитель общины сказал что мне нечего опасаться, так как он скоро займется ею сам. Он поднялся в ванную, набрал в мыльницу воды из крана сделал над нею определенные пассы. окунул в нее палец и начертил пятиконечную звезду на пороге Комнаты мисс Л.

Мисс Л. не делала попыток покинуть свою комнату в течение сорока восьми часов, пока он не выпустил ее сам.

Как он и обещал, он вскоре взял ее в свои руки. У них состоялось несколько 'длительных бесед, при которых я не присутствовала, и спустя несколько дней совершенно усмиренная мисс Л. снова приступила к выполнению своих домашних обязанностей. Снова были рецидивы и борьба, но в течение нескольких недель она стала сравнительно нормальной, и когда я через два года встретилась с ней снова, уже не было никаких рецидивов.

Когда она была под наблюдением этого человека — истинного адепта, если таковые вообще существуют, — случилось два любопытных инцидента. Дом, в котором она жила, был чрезвычайно старым, и передняя дверь была очень массивной. На ночь она запиралась двумя болтами, цепью, которой можно было причаливать баржу, и огромным замком с ключом размером с лопату. Когда дверь отпирали утром, это будило весь поселок. Она скрипела, скрежетала и лязгала. Но каждое утро мы, спускаясь вниз, обнаруживали эту дверь распахнутой. Все мы спали, открыв двери на небольшую лестничную площадку. Спуск вниз по древним скрипучим ступенькам производил шум, подобный игре на органе. Задняя дверь была сделана недавно и открывалась легко. Окна были современной конструкции. Кто же открывал переднюю дверь и зачем?

Несколько дней подряд мы за завтраком обвиняли друг друга в том, что кто-то забыл запереть дверь на ночь, но никого не удавалось уличить в этом. Наконец эта история дошла до ушей руководителя группы.

«Я скоро положу этому конец», — сказал он, и каждую ночь вновь стал опечатывать комнату мисс Л. пентаграммой. Больше у нас не было хлопот с открытой дверью.

Когда он работал с мисс Л., он обычно запечатывал порог своей комнаты точно таким же образом, только в этом случае он чертил пентаграмму вершиной наружу, чтобы воспрепятствовать мисс Л. войти; а когда он запечатывал ее комнату, он чертил ее вершиной внутрь, чтобы воспрепятствовать ей выйти. Она не знала об этом, и до нее не могли дойти никакие косвенные слухи об этом, так как он был очень сдержанным человеком. Одна лишь я знала, что он опечатывал ее комнату, так как случайно увидела, как он это делает.

Тем не менее однажды в мою дверь постучали; это оказалась мисс Л., в руках у нее было чистое белье. Она спросила меня, не смогу ли я занести это белье в комнату руководителя общины и оставить его там. Я поинтересовалась, почему бы ей самой не сделать это, так как знала, что он отсутствует, и именно ей следовало отнести белье. Она ответила, что уже ходила в его комнату с этой целью, но не смогла переступить через порог, так как ей помешал психический барьер.