А. Н. Чанышев

Курс лекций по древней философии

смысле существует в некоторых категориях (например, не-белый, нигде, никогда и т. п.), но не в категории сущности - сущности ничто не противоположно.

ЛЕКЦИЯ XXV

ТЕМА 60. УЧЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ О ЧЕТЫРЕХ ПЕРВОНАЧАЛАХ

Таким образом, подлинной сущностью, по Аристотелю, является категория сущности, или сути бытия, сущность любой вещи. Выясняя, в какой мере она отвечает двум критериям сущности, следует учитывать различное понимание сущности Аристотелем. В 'Категориях' он различает сущности первичную и вторичную. Первичная, или первая, сущность - это единичная вещь, вторичная, или вторая, сущность - виды и роды. В 'Метафизике' же, напротив, первая сущность - это не единичная вещь, а о второй сущности вообще не говорится (столь принципиальное отличие между 'Метафизикой' и 'Категориями' и дает основание некоторым исследователям не считать автором 'Категорий' Аристотеля). В 'Метафизике' подчеркнуто, что род не может быть сущностью. Однако возникает вопрос, не является ли ею вид, ибо род существует всегда в своих видах. Единичная вещь не может быть сущностью, так как она неопределима, хотя и автономна. Но автономен ли вид? Или он тоже существует лишь в индивидах?

Главное противоречие онтологии Аристотеля. Изучая 'Метафизику' Аристотеля, В. И. Ленин заметил об ее авторе, что 'путается человек именно в диалектике общего и отдельного, понятия и ощущения etc., сущности и явления etc' 1 /Ленин В. Л. Полн. собр. соч., т. 2Э, с. 327./. Это положение В. И. Ленина важно понять конкретно. У Аристотеля нет никакой путаницы, когда надо выбирать между категорией сущности и другими категориями. Для него несомненно, что все девять категорий, начиная со второй, обозначают то, что самостоятельно вне вещей не существует. Реально же существует только то, что обозначается категорией сущности. Он не 'путается' между родами и видами: роды существуют лишь в видах. Для него нет проблемы, следовательно, в том, существует ли прекрасное само по себе (у Платона оно существовало как идея прекрасного), или в том, существует ли мебель как таковая (у Платона могла быть и идея мебели). Как мебель, так и прекрасное сами по себе, по Аристотелю, не существуют. Путаница же Аристотеля начинается тогда, когда ему приходится выбирать между единичной вещью и ее ближайшим видом, между данным столом и столом вообще (или письменным, обеденным, кухонным столом, если их принять за ближайшие виды), между данным человеком и человеком (или мужчиной, женщиной, ребенком, стариком, если это принять за ближайшие виды по отношению к этому человеку). Выше было отмечено, что два критерия сущности у Аристотеля несовместимы, что он ищет компромисса между ними. Такой компромисс состоит в том, что он принимает за сущность не единичную вещь, ибо она неопределима, не род, ибо он самостоятельно не существует, и не качество, количество и т. п., ибо они также самостоятельно не существуют, а то, что уже определимо и что ближе всего к единичному, настолько к нему близко, что почти с ним сливается. Это и будет искомой в 'Метафизике' сущностью, названной здесь 'сутью вещи', или 'сутью бытия вещи'.

Формальная причина. 'Суть бытия' вещи - ее форма, или ее 'первая сущность' (в 'Метафизике'). Форма, суть бытия и первая сущность в 'Метафизике' - синонимы. 'Формою я называю суть бытия каждой вещи и первую сущность',- подчеркивает Аристотель (VII, 7, с. 121). Конечно, Аристотель не употреблял латинского слова 'форма', а употреблял греческое слово 'морфэ' (слово это живет в русском языке как 'морфология'). Ключом к пониманию формы (морфэ) Аристотеля является отождествление ее с сутью вещи (с первой сущностью, по 'Метафизике'), с сущью бытия вещи. Поэтому форма - не всякое общее начало, а минимально общее, и притом такое, которое соответствует самостоятельно существующим вещам, поскольку именно они - существительные.