посоветовал мне дон хуан с озорной искоркой в глазах. - И ты никогда больше не будешь беспокоиться о нем.
Может быть, под влиянием этого предложения у меня появилось сильное желание сожрать весь кусок. Дон Хуан смеялся так, что я начал сомневаться, а не задумал ли он вместе со своей партией опять перевоспитывать меня.
Уже более серьезным тоном он предложил провести эту ночь в предгории, а через день или два добраться до высоких вершин. Я согласился.
Дон Хуан небрежно спросил меня, вспомнил ли я что-нибудь о четырех настроениях намерения. Я признался, что пытался, но воспоминания не приходили ко мне.
- И ты не вспомнил, как я обучал тебя природе безжалостности? - Спросил он. - Безжалостность, противоположность самосожалению?
Я не помнил ничего. Дон Хуан, по-видимому, обдумывал, что говорить дальше. Уголки его губ опустились в жесте притворного бессилия. Он пожал плечами, встал и быстро зашагал к небольшому плоскому пятну на вершине ближайшего холма.
- Все маги безжалостны, - сказал он, когда мы сели на ровном месте. - Ну да ты знаешь это. Мы долго говорили об этом понятии.
После продолжительного молчания он сказал, что мы продолжим обсуждение абстрактных ядер магических историй, и что он собирается говорить о них все меньше и меньше, так как все идет к тому, что время раскроет мне их и позволит им обнажить свой смысл.
- Как я тебе уже говорил, - сказал он. - Четвертое абстрактное ядро магических историй называется нашествием духа или движением по воле намерения. История гласит, что для того, чтобы позволить тайнам магии открыться человеку, о котором мы говорили, дух обязательно должен был наброситься на этого человека. Дух выбрал момент, когда человек был отвлечен и незащищен, и без всякой жалости позволил одним своим присутствием передвинуться точке сборки человека в особую позицию. Это положение известно магам с тех пор, как место отсутствия жалости. Вот так безжалостность стала первым принципом магии.
- Первый принцип не надо путать с первым следствием обучения магии, которое заключается в перемещении между обычным и повышенным сознанием.
- Я не понимаю того, о чем ты пытаешься мне рассказать, - пожаловался я.
- Я хотел рассказать тебе о том, что по всей видимости перемещение точки сборки является первой вещью, которая случается с учеником-магом, - ответил он. - Поэтому для ученика естественно предполагать, что это выражает собой первый принцип магии. Но это не так. Безжалостность - вот первый принцип магии. И мы уже обсуждали с тобой это. Теперь я только пытаюсь помочь тебе вспомнить.
Я честно признался, что не имею понятия, о чем он говорит, но у меня было странное ощущение, что это не так.
- Постарайся вспомнить то, как я в первый раз обучал тебя безжалостности, - подгонял он. - Сборка воспоминаний имеет дело с перемещением точки сборки.
Он остановился на секунду, наблюдая, смогу ли я последовать его предложению. Когда же стало ясно, что я не смогу выполнить это, он продолжил свое объяснение. Он сказал, что каким бы таинственным ни было перемещение в повышенное сознание, для достижения его необходимо только присутствие духа.
Я заметил, что в этот день либо его указания и изложение были неясными, либо я был набитым дураком. Я вообще не улавливал линии его размышления. Он жестко ответил, что мое замешательство значения не имеет, и настаивал, что единственно возможной вещью будет мое понимание того, что только контакт с духом может вызвать любое передвижение точки сборки.
- Я уже говорил тебе, что нагваль является проводником духа, - продолжал он. - И поскольку он тратит всю свою жизнь, безупречно определяя заново звено, связующее его с намерением, поскольку он обладает большей энергией, чем обычный человек, он может позволить духу выражаться через него. Поэтому первой вещью, которую переживает обучающийся магии, является перемещение на его другой уровень сознания, перемещение, вызываемое одним присутствием нагваля. И мне хотелось бы, чтобы ты знал, что на самом деле нет процедуры, с помощью которой можно было бы передвигать точку сборки. Дух касается ученика, и его точка сборки смещается. Как видишь, все очень просто.
Я сказал ему, что его утверждения беспокоят меня, поскольку они противоречат тому, что я с болью научился воспринимать через личное переживание: что повышенное сознание было реальным, хотя и необъяснимым маневром, выполняемым дон Хуаном, с помощью которого он манипулировал моим восприятием. В течение многих лет нашего общения он время от времени заставлял меня входить в