Чэнь Кайго , Чжэнь Шуньчао

Восхождение к ДАО

его живот и оттуда растекался по всему телу, будто оно слилось с космосом (36).

Еще раз осмотрев кожу и зрачки глаз Ван Липина, старцы пришли к заключению, что решающие перемены уже свершились, и их ученик созрел для следующего этапа совершенствования, который требует полного отказа даже от растительной пищи.

Ван Липин и в самом деле уже от рождения был человеком кое в чем незаурядным. Хотя никто не учил его соблюдать диету, он с детства не ел ничего острого и мясного, довольствуясь самой простой пищей, Начав заниматься под водительством старых даосов и научившись усваивать энергию из природы, он стал еще

более неприхотлив в еде. Его учителя завели при кузнице небольшой огород, где выращивали разные овощи, не помышляя, конечно, об изысканных кушаньях. Ван Липин ел простую пищу учителей, а порой, сидя в медитации по нескольку дней, и вовсе не вспоминал о еде. Когда же он приходил из школы домой, то опять-таки закусывал, чем придется.

Отказаться совсем от растительной пищи оказалось не так уж трудно. Однако и здесь были свои тонкости.

По представлениям даосов, в теле человека имеются так называемые «три опухоли» и «три трупа», которые всячески вредят человеку. Верхний «труп» есть средоточие алчности, средний—вместилище чревоугодия, нижний — воплощение похоти. Кроме того, в человеке обитают «три вредоносных червя», которые питаются энергией, поступающей от зерновой пищи. Чтобы умертвить «три трупа» и «трех червей», нужно перестать есть зерно. Отказ от зерновой пищи включал в себя три этапа. Первый назывался «отказ от зерна». На этом этапе послушник полностью отказывался от зерновой пищи, но ему еще разрешалось есть немного овощей и фруктов. Такая фруктово-овощная диета способствовала быстрому очищению пищеварительной системы. Продолжалась она не менее двух месяцев. Все это время Ван Липин жил и занимался, как обычно. Он часто уходил в лес и там сидел в медитации сутками, укрепляя «внутреннюю энергию». Для Ван Липина этап «отказа от зерна» продолжался девяносто восемь дней — больше трех месяцев. Он заметил, что за это время стал чувствовать себя намного лучше, а сознание его еще больше прояснилось.

Души человека и три трупа. Рисунок из даосского канона. XV в.

Второй этап назывался «отказ от пищи». Теперь Ван Липин вообще перестал принимать пищу и мог только утром и вечером вылить чашку холодной воды. Его организм очистился настолько, что уже не отправлял естественных надобностей. Теперь он обменивался энергией с окружающим миром; у него было такое чувство, будто его тело вместило в себя целый мир. Так продолжалось более пятидесяти дней.

Третий этап назывался «закреплением достигнутого». Ван Липин словно только что вышел из бани: кожа его была мягкой и розовой, как у ребенка, сознание безмятежное и ясное, тело напоено легкой и светлой силой. Видя, что Ван Липин стал похож на новорожденного младенца, которого еще не коснулась скверна мира, старые даосы не могли скрыть своей радости. Четыре года они растили своего ученика, как выращивают прекрасный цветок или обрабатывают драгоценную яшму.

Теперь этот человек должен был взлететь высоко,

И вот однажды учителя сказали ему:

— С сегодняшнего дня приступаем к «закреплению». Ты будешь сидеть и медитировать здесь, не вставая. Тебе нельзя будет даже выпить воды.

Это был ясный осенний день 1966 года. Вся страна была охвачена бурей, а четыре подвижника-даоса продолжали свои занятия, не обращая внимания на мирские события.

Каждый день утром, в полдень и вечером старики поливали в комнате пол, чтобы водяные испарения увлажняли неподвижного, как каменное изваяние, послушника и питали его «подлинную энергию». Двое старцев постоянно находились возле Ван Липина, оберегая его покой.

Минул день, потом второй и третий...

Ван Липин сидел, не меняя позы, и его сознание, по завету древних учителей, уподобилось «остывшей золе». Солнце и луна, россыпи звезд в небе, горы и реки, картины природы в разные времена года, родственники и друзья, прекрасные и страшные образы — все, что он видел и слышал когда-то и уже успел забыть, вихрем проносилось перед его отрешенным взором... Постепенно он забыл о себе, забыл о времени. Все вокруг него и в нем самом стало одной сплошной пустотой — всепроницающей и бездонной, как молочный туман облаков.

Прошло десять дней, и пятнадцать, и двадцать...

Ван Липин все так же невозмутимо сидел в своей комнате, не подавая признаков жизни. А учителя неотступно находились при нем.