Чэнь Кайго , Чжэнь Шуньчао

Восхождение к ДАО ( часть 2) ( продолжение)

залитых водой; буйволы, погоняемые крестьянами в широких бамбуковых шляпах; выстроившиеся рядами крестьянские домики, играющие дети. Через мгновение дома преобразились в автомобили, а потом и тех словно порыв ветра унес прочь. Поистине, волшебный мир!

Даосы закончили медитировать, и облачная стена разом исчезла.

Перед ними снова расстилалась бескрайняя изумрудная гладь океана, а над нею блестел лазурный купол небес.

Старые даосы были по-прежнему невозмутимы, а вот Ван Липину очень хотелось узнать, что за картины они только что наблюдали. Не утерпев, он спросил об этом Чжан Хэдао.

Старший наставник взял в руки черепашку-талисман и бросил задумчивый взгляд на море, словно пытаясь что-то припомнить или подыскивая слова для ответа. — Может быть, посмотрим еще раз? — спросил его Цзя Цзяои. Чжан Хэдао кивнул в знак согласия.

Даосы снова погрузились в медитацию, и над морем опять собрались густые облака, в которых вновь закружились, заиграли всевозможные образы и картины. На этот раз старцы не только созерцали картины, но и комментировали их, разъясняя Ван Липину их происхождение.

Оказалось, что образы, возникающие в облаках, являли собою действие «небесной пружины». Они несли весть о том, что существует пока только подспудно, в неявленном виде. Эти видения по своей природе подобны миражам, но если материалистическая наука видит в миражах только атмосферное явление, которое можно наблюдать лишь при определенных, очень редко создающихся условиях, то даосы сами создают миражи и при этом могут поддерживать их существование сколько угодно времени.

Еще когда они жили в Фушуне, даосы показали Ван Липину технику миража. Ван Липин тогда медитировал на берегу пруда, и перед глазами у него возникла картинка находившейся неподалеку водонапорной башни. Но поскольку пруд был небольшой, башня была видна довольно смутно, так что кроме самого Ван Липина никто, наверное, не смог бы ее

разглядеть.

А сейчас, когда перед ними расстилался бескрайний водный простор, даосы могли сполна реализовать свое мастерство. Тем более что действовали они не в одиночку, а вчетвером.

Большинство людей, вероятно, сочтут подобные видения всего-навсего иллюзией. Об их природе можно очень долго спорить. И потом, как раньше говорили, «все сущее пустотно, но пустое — не пусто» (60). Наш мир неоднороден, в нем не существует одной-единственной, исключительной действительности. Но почему все-таки так называемые «миражи» могут хранить или раскрывать таинственные глубины жизненного опыта людей? Авторы этой книги задали такой вопрос Ван Липину, и даосский наставник, засмеявшись, ответил:

— Это сон мира.

Ответ Ван Липина указывает на самую суть проблемы. В темных глубинах нашего сознания сокрыта необыкновенная просветленность духа. Все, что мы видим, непрерывно меняется. Небо и Земля, небесные светила, горы и равнины, реки и моря, деревья и цветы, птицы и звери, всевозможные атмосферные явления, времена года, жара и холод, наконец, сами люди — все это ежечасно преображается, вступает в новые отношения с миром, все вовлечено в мировой круговорот бытия, где нет раз и навсегда установленного верха и низа, переднего и заднего, левого и правого. На первый взгляд кажется., что эти перемены хаотичны и случайны. На самом деле в них есть свой строгий порядок.

Человек видит свои человеческие сны. А у космоса— свои, космические «сны». Люди, развившие в себе особую чувствительность, способны видеть сны других людей и даже «сон» всего мира. И они умеют понимать и то, и другое.

В «Книге Перемен» сказано: «Древний мудрец создал триграммы, дабы созерцать образы, и прибавил к ним слова, чтобы прояснить удачи и несчастья. Благородный муж, пребывая в покое, созерцает образы триграмм и вдумывается в сопутствующие им слова, а действуя, созерцает перемены и угадывает будущее, и удача не оставляет его».

«Созерцание», о котором говорится в «Книге Перемен», и есть понимание космического таинства человеческой жизни. Его можно назвать высшей точкой прозрения.