Александр Мень

Сын человеческий

истории на новую ступень. Причем переход этот сохранил в целости единую ткань веры и Предания, единый путь Завета. начавшегося с Авраама. На каждом этапе становилось все яснее, что верность Закону не есть лишь соблюдение культового регламента, а выражение любви к Богу и человеку.

“Новый Завет, - говорил бл.Августин, - скрывается в Ветхом, Ветхий открывается в Новом” (На 1 Кор 6). Религия Библии, в отличие от большинства верований древнего мира, имеет характер динамического учения. Стержневой ее вектор нацелен на грядущее. Она вся в движении, в надежде, в ожидании прихода полного и совершенного Завета с Богом. Эта религия не умещается в границах одного народа, одной культуры. Родившись в изолированном от язычников очаге, она рано или поздно должна была выйти за его пределы, вопреки всем усилиям консерваторов. “Я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое дошло до краев земли”, - говорит Господь Своему Служителю (Ис 49,6).

Но если Евангелие было органическим “восполнением” и завершением библейской веры, почему духовные наставники иудеев не захотели принять его? Кто из них и почему стремился отсечь Ветхий Завет от Нового?

Из Евангелий можно вынести впечатление, что наиболее активными противниками Христа были фарисеи. Это часто вызывало недоумения; ведь даже еврейские историки от А.Гейгера (1857) до Д.Флюссера (1968) признавали, что именно фарисеи стояли к учению Христа ближе других религиозных группировок: саддукеев, зелотов, ессеев.

Рассматривая этот вопрос, с одной стороны, следует учесть обстановку, в которой писались Евангелия. Именно в те годы, после войны с Римом, саддукеи, зелоты и ессеи исчезли с исторической сцены. Единственными представителями иудаизма в момент, когда христианство стало от него отделяться, оказались фарисеи. Отсюда естественное смещение акцентов, поставившее их на первое место среди врагов Христа.

С другой же стороны, Новый Завет рисует картину более сложную, чем кажется на первый взгляд.

Мы узнаем, что Иисус не раз бывал гостем в домах фарисеев (Лк 7,36; 11,37; 14,1) и часто вел с ними беседы о вере (Мф 22,34-45; Мк 12,28-34; Лк 11,37), что было бы невозможно в случае непримиримой конфронтации. Из зелотов, примкнувших к ученикам Христа, назван только Симон (один из Двенадцати), а о последователях ессейства и саддукеях, которые бы пошли за Ним, не говорится ни слова. Зато мы знаем, что фарисеем был Никодим и, быть может, Иосиф Аримафейский, а Деяния прямо упоминают о христианах из фарисеев (15,5).

Когда ап.Павел прибыл в 58 году в Иерусалим, ему сказали: “Видишь, брат, какое множество уверовавших среди иудеев, и все они - ревнители закона” (Деян 21,20). По-видимому, речь шла также об обращенных фарисеях.

В отличие от саддукейской иерархии, глава фарисеев Гамалиил рекомендовал относиться терпимо к новому учению (Деян 5,34 сл.). Это произошло в 30 или 31 году. Сложилась легенда, что Гамалиил стал позднее христианином.

Сам ап.Павел в прошлом принадлежал к фарисеям, и они же встали на защиту апостола, когда зелоты поклялись убить его (Деян 23,6-10). Все это объясняется тем, что “по характеру благочестия первые христиане были близки с фарисеями” (еп.Кассиан. Христос и первое христианское поколение. Париж, 1950, с.140).

Из Евангелий, Флавия и Талмуда вытекает, что председателем Синедриона был первосвященник и что в нем господствовали саддукеи (Мф 26,57; Мк 14,53; Лк 22,66; Ин 18,13-14; Флавий. Против Апиона, II,23; ср.Деян 5,17). Следовательно, в истории Страстей речь идет не о том Синедрионе, который возглавлялся Гамалиилом (коллегий с этим названием было в Иудее много - см.: Флавий. Арх. XIV,5,4). Талмуд говорит и о таком Синедрионе, руководство которым принадлежало богословам. Во дни земной жизни Христа главами его были Гиллель, его сын Симон (иногда отождествляемый с праведным Симеоном Евангелия) и его внук Гамалиил (Хагига, II,2). Последний являлся “наси” (“князем”) Синедриона в 30 году. Но если бы именно он вынес смертный приговор Христу, ап.Павел не стал бы в тоне уважения говорить о Гамалииле как о своем учителе (Деян 22,3).