знаки Глозеля — | самые древние из известных на сегодняшний день; |
знаки Альвао датируются 4-м и 3-м тысячелетием знаки с саркофага Хирама относятся к 1-му тысячелетию, являющемуся и легендарной датой «маятника Соломона».
Если алфавит действительно фонетический, придется признать, что он изобретен на Западе, и очень давно, возможно, на заре неолита...
Но все ученые настаивают, что алфавит изобретен в Финикии во времена не столь отдаленные. Понятно почему они так ополчились против находок в Глозеле, обращающих в прах все теории, на которых выстроено множество научных репутаций.
Забавно, что, несмотря на мелочную суету, возможно, что ученые правы, утверждая, будто фонетический алфавит был изобретен в Финикии. Знак, рисунок, напоминающий букву, вовсе не обязательно ею является. Знаки «маятника Соломона», насколько я знаю, были не буквами письменного алфавита, как мы это понимаем, но техническими обозначениями, смысл которых до сих пор тщательно хранится в тайне масонскими ложами.
А что, если в Глозеле, Альвао, Тире... и во многих других местах, где обнаруживаются похожие знаки, речь идет именно о технических обозначениях?
Думаю, никто не сомневается, что строители дольменов располагали «техникой», а расположение камней соответствовало «нормам». Чтобы воздвигнуть дольмен, нужно было соблюдать эти нормы, они составляли тайну «профессионального цеха».
Все строители обязательно проходили обучение под руководством мастеров.
Между дольменами, воздвигнутыми в разных местах, так много общего, что наверняка существовала единая формула, правило, так что строители — будь то на Западе или на Востоке — руководствовались единым образцом.
Народ, который «распространил» дольмены по всему миру, передавал формулу «ученикам» — автохтонам, — причем «формула» была выражена знаками. И знаки эти дошли до нас через пространство и время...
В своей работе о Глозеле Соломон Рейнах перечислил большинство мест, где были найдены доисторические «надписи»: Гиссарлык (Троя), Абидос и Негада
(Египет), Кносос (Крит), Альвао (Португалия). «Сьерра дАльвао — гористый район, где находится много дольменов весьма древнего типа» (Соломон Рейнах); во Франции: Ла Дордонь, Монкомбру (Алье), Ле-Ма-ДАзиль (Арьеж), Сен-Марсель (Эндр), Канневиль (Уаза), Глозель и его окрестности (Алье), наконец, Шотландия...
Я уверен, что, если поискать внимательно, такие знаки обнаружатся во всех местах, где есть дольмены.
Следовательно, мы должны рассматривать Глозель и тамошние находки совсем в ином свете: это некрополь «членов цеха».
Кладбище ремесленников, переходивших с места на место? Почему бы нет? Разве профессор Ружье, директор Института древнего искусства в Тулузском университете, не упоминал в своей книге «История синдикализма» художников времен палеолита, которые «совершали свой «Тур де Франс», делая наброски с натуры, служившие им затем образцами в глубине пещер?...»
Если это так, то что удивительного в изображениях северного оленя? Разве не мог какой-нибудь «член цеха» работать в таких местах, где паслись стада оленей?
Многие предметы из Глозеля были приспособлены для переноски: резные камни с отверстиями для подвешивания, кольца с вырезанными знаками — не были ли они для «глозельцев» тем, что современные масоны называют «лошадью», то есть пергаментом, который они носили с собой и на котором была указана степень их «квалификации», посвященности?
До изобретения пергамента и бумаги не мог ли «диплом», подтверждающий квалификацию, представлять собой такой резной предмет? Кость, галька с дыркой в центре? А головы животных, украшающие его — не личный ли это тотем или, возможно, тотем братства или клана?
Когда умирает масон, его пергамент, его «лошадь», сжигается по определенному ритуалу, а в те древние времена, возможно, существовал обычай хоронить масона вместе с ним? «Урожай» таких предметов в Глозеле огромен (да, наверняка, не все еще найдены)»
и их «разрозненность» раздражает ученых, но в этом нет ничего странного, ведь речь идет о предметах различного происхождения.
Однако вот что странно: на полях Глозеля почти нет оружия, а то, что находят, весьма примитивное. Явно не кладбище охотников.
Если большинство предметов предназначены для ношения при себе, то уж к кирпичам с надписями это, конечно, не относится. Возможно, эти кирпичи со знаками — такими же, как на других предметах, разбросанные по «полю мертвых», — были чем-то вроде надгробных камней.
Глиняные сосуды, напоминающие древние сосуды с Крита и Малой