Игорь Калинаускас

«Сделайте мне приятно!»

воду; и после просветления колол дрова и носил воду». Внешне это, может, и так, но только вкус как бы у всего другой. Скажем так: если до просветления я просто колол дрова потому, что нужны были дрова, чтобы затопить печь, то после просветления к этому добавилась радость от звука, например, раскалывающегося полена, от игры огня в печи и прочее, прочее, прочее... Сочнее становится все, объемы другие и вообще хорошо.

Приятно пребывать в мире, который уже и не враг и не друг. И тогда я ему как метка на потоке, и все прекрасно. Это не значит, что на уровне воплощенности нет негативного - боли, страдания, тоски, - есть, но все это другого вкуса. Безумно интересно! Просто безумно интересно! У меня и прежняя жизнь была интересна, с моей точки зрения, а сейчас - просто безумно интересно.

Меня могут спросить, а почему, мол, некоторые выбирают страдания как основное направление жизни? На это я отвечу просто. Нет на самом деле никакого страдания. Есть иллюзия страдания, но она иногда может человека разбудить. Это может быть, например, катастрофа, поломка машины, болезнь. Говорят, что большинство христианских святых были великомучениками. По этому поводу в лекции «Христос и дикие люди» я написал, что церковь умышленно акцентировала героическую пору христианства, когда за веру люди отдавали жизнь. Героизм великомучеников как бы стал символом христианской религии и так наследовался социально.

А ведь Христос не мученик. Строго говоря, Христос только два раза страдал. Первый раз, когда он молился до кровавого пота: «Да минет меня чаша сия!» - уже осознав, что будет. И второй раз на кресте, когда ему показалось, что его оставил Отец, когда он произнес эту фразу: «Господи, зачем ты меня покинул?». Если уж серьезно говорить, это была сознательно организованная им ситуация, поскольку она была необходимой частью его работы.

Как сказал мне Александр Михайлович Паламишев: «Если выбираешь профессию «пророка», ты должен быть готов к тому, что в конце тебя распнут». Это входит в профессию, это не страдание.

Иисус ситуацию с казнью разыграл сам, сознательно, потому что она была нужна для закрепления соответствующего архетипа и т.д. А церковь взяла страдание как принцип - как искупление греха, понимаемого как обобщенная идея. А общая идея греха, в свою очередь, нужна для того, чтобы человек был управляем.

Соответственно, для чего нужна модель идеального человека? Чтобы все ощущали свое несовершенство и, опять же, были управляемы. Это старинный социальный механизм: комплекс несовершенства, комплекс вины. Старая шутка, давно разыгрываемая в различных вариантах, в различные времена социальной жизни. В книге «Близнец» Татаринцева это здорово показано. Кстати, стечение обстоятельств с этой книжкой было любопытным. Олина массажистка дала ей книжку почитать, которую написал ее муж. Оля дала эту книжку мне, а я ее положил - и все некогда, некогда... Но в один прекрасный день вижу эту книжку, и время есть, - взялся читать. Прочел залпом, конечно. А после попросил Олю немедленно связаться с массажисткой и выяснить, где тираж. Муж этой женщины издал книгу на свои деньги, и практически весь тираж был у него дома. Мы тут же купили весь тираж, а он с радостью, конечно, его продал. Это лучшая книга об ученичестве из всех, которые я читал. Она просто написана и очень хорошо. А еще я вам советую прочесть Мережковского «Не мир, но меч». Тоже своего рода первосвидетельская книжка.

С моей же точки зрения, просветление - это очень смешно, вот все, что я могу вам сказать. Это как шутка, такой смех нападает. Может быть, это смех от того, что ты видишь все по-другому, и смешно от осознавания того, как ты раньше к этому относился. Сколько вокруг этого было нагорожено, а это так просто. Там нет мыслей. У меня было так: я три или четыре часа смеялся вслух и еще столько же про себя, чтобы людей не пугать, и не мог остановиться потому, что передо мной всплывали все новые и новые вещи, не мысленно, а очень образно, в новом свете. И все было безумно смешно. Я очень хорошо помню, что было. Внешние обстоятельства: солнечный день, я сижу на берегу маленького озерка, читаю Раджниша, полулежу на песке, и вдруг ЭТО случилось... и пошел хохот! Народ сбежался, просят меня рассказать, а я не могу ничего ответить, рот раскрываю и хохочу.

Это общее такое переживание, очень интересное, но как его отрефлексировать? Не будешь же рассказывать картинки. Мыслей же - никаких!