ОШО РАДЖНИШ

МАСТЕР

книгам, потому что мои книги по крайней мере делают попытку придать абсурду видимость разумности. Я стараюсь придать контекст, правильную подоплеку, потому что я говорю с людьми, которые не рождены в дзэнской традиции. Сами по себе Дзэнские книги очень фрагментарны.

Я никогда не бывал в Японии, и, вероятнее всего, правительство Японии не позволит мне приехать туда. Но во многих университетах... в Японии при дзэнских монастырях есть прикрепленные к ним университеты, где Дзэнские монахи могут учиться. Просто удивительно, что их традиция... они имеют почти двенадцативековую историю с великой литературой, живописью, поэзией, — однако все это фрагментарно. Никто не пытался дать больше, чем просто вывод; никто не давал всего контекста.

Это было самое странное: когда я был арестован в Америке, первая телеграмма с протестом президенту прибыла от дзэнского мастера из Японии: «Это совершенно безобразно для вашей страны — арестовать человека, который не совершал никаких преступлений и который не может совершать никакие преступления. Хоть мы и не знаем его лично, мы учимся по его книгам в нашем университете. Он понимает дзэн настолько ясно, что просто невозможно, чтобы такой человек не достиг того же пространства, что и Гаутама Будда. Вы арестовали Будду. Пожалуйста, немедленно освободите его, или это станет приговором вам и вашей стране навсегда». Тюремщик сейчас же пришел ко мне и показал телеграмму. Копия была послана мне и президенту Соединенных Штатов.

Как раз сейчас проводят большой фестиваль саньясинов в Японии. Все остальные тоже приглашены, и тысячи людей собираются вместе; больше всего будет монахов — людей, которые медитируют, но где-то застряли, — людей, которые читали, но не могут найти правильное объяснение.

Все абсурдные утверждения представляются абсурдом только мирскому уму. Раз вы поднялись над своей мирской посредственностью, раз вы можете ясно видеть, абсурдность исчезает. И не только абсурдность исчезает — ее исчезновение будет исчезновением и вашего собственного эго тоже. Ваш ум тоже исчезает вместе с ней.

Эти небольшие диалоги и истории сослужили стольким людям в достижении просветления, — на что великие писания не были способны. Великие писания создавали только ученых. В дзэне нет места для ученых. Например, что делать ученому с этими двумя историями? Но ученый совершенно непринужденно чувствует себя с Ведами, с Гитой, с Библией, с Талмудом, с Торой. Ему очень легко, потому что то — десятистраничные письма,