Рам Дасс

Зерно на мельницу

Минут через пятнадцать-двадцать Махарадж-джи явился ко мне в видении. Он выглядел точно так же, как всегда. Он смеялся и разговаривал со мной. Интересно - он говорит только на хинди, а мой хинди был очень скверным. В Индии всегда кто-нибудь переводил. Но на этих уровнях передача происходит в мыслеформах, а затем выходит на том языке, на котором думаешь. Так что он сказал мне на очень хорошем английском: "Тебе не следует ехать в Индию. Обучение твое будет прямо здесь". Это было так живо и так реально, что в тот же миг я решил не ехать в Индию. Я решил поехать в Нью-Хемпшир, по медитировать с месяц в шалаше, прочистить себе мозги и посмотреть - что будет дальше.

На следующий день, проезжая через Нью-Йорк Сити, я позвонил Хильде Чарлтон, чтобы ее поприветствовать. Она мне сказала, что в Бруклине есть одна женщина, с которой мне следует встретиться. Когда же я воспротивился, так как мне хотелось побыть одному, она мне сказала, что женщина эта заявляет, будто мой Гуру сидит у нее в подвале.

Конечно, я решил остаться еще на одну ночь, и на другой день поехал с Хильдой повидать эту женщину, по имени Джойя. Мы спустились в подвал ее дома, и вот она сидит в том состоянии, которое Хиледа называла самадхи. И я проверила я не мог дружить ни дыхания, ни пульса. Она была словно камень. Выглядела она очень необычно: у нее были длинные накладные ресницы, тяжелый парик и платье с глубоким вырезом. Махарадж-джи был старый человек на подстилке, но впрочем, я уже отказался от каких-то моделей о том, в какой упаковке должна дойти следующая весть.

Наконец она пришла в себя, взглянула на меня и говорит: "Какого хрена тебе надо?".

"Дорогая", - сказала Хиледа, - "это Рам Дасс", что не произвело вообще никакого впечатления на эту женщину. "А мне все равно - кто он такой", - сказала она. - "Вон тот старик имеет к тебе какое-то отношение?" Я взглянул - там было лишь одеяло, а на нем - ничего, и я сказала "Не знаю". "Он меня изводит", - сказала она, - "Забери его отсюда к черту".

Затем ее сознание чуть-чуть переключилось, она вошла в очень легкий транс, и вдруг со мной через нее как бы заговорил Махарадж-джи. Он говорил о вещах, которые мы уже обсуждали с ним в Индии, когда я видел его в последний раз мелкие взносы о содержании храмов в Индии и всякие пустяки, о которых она, вероятно, не могла знать, а я уже забыл. Она вернулась с того плана, но, как она пояснила, она не умела совмещать планы и потому не знала, что случилось только что.