Барб Хенди, Дж С Хенди

Дампир

или больше, – спрячется и переждет. Тиша осторожно выглянула из за своего прикрытия.

По берегу, направляясь к гавани, шел нетвердой походкой одинокий матрос – холщовые неподрубленные штаны ниже колен, просоленная, веревкой подвязанная рубаха. На ногах у него были самодельные сандалии, закрепленные на лодыжках кожаными ремешками. Кожа у моряка была загорелая, хорошенько продубленная солнцем и ветром, однако же лицо молодое – едва начала пробиваться бородка.

Тиша не пошла ему навстречу – так и стояла, ожидая, пока матрос подойдет ближе и увидит ее. Когда это случилось, он запнулся, помедлил мгновение и уверенно повернул к ней. Шагах в пяти он остановился, во все глаза уставясь на хорошенькую босоногую женщину с распущенными каштановыми волосами.

– Ты заблудился? – спросила она ласково, вплетая свой тихий голос в неумолчный шум ветра и прибоя. – Да, похоже, что заблудился. Где твой корабль?

Матрос озадаченно нахмурился, гадая, в своем ли она уме. Глядя в его юное лицо, Тиша видела, как ее слова многократным эхом отдаются в его сознании, так, что в конце концов он и сам не мог понять, кто из них задал этот вопрос. Глаза его подернулись поволокой.

– Заблудился… – пролепетал он. – Да… да, я заблудился. – И уже увереннее повторил: – Да, где мой корабль?

– Здесь, – все так же ласково и напевно ответила Тиша. – Твой корабль здесь.

И она изящными пальчиками провела по деревянному брусу.

Эти слова подействовали на матроса так же, как порыв сильного ветра действует на паруса, обвисшие после долгого штиля.

– Идем, – настойчиво и нежно продолжала Тиша, – идем, я покажу тебе дорогу.

Она протянула руку молодому матросу, и тот, не раздумывая, послушно взял ее за руку. Тиша повела

его за собой, шаг за шагом отступая в недра разрушенного причала. Она шла уверенно, ни разу не оглянувшись, но не отрывала глаз от матроса. И он охотно последовал за нею под причудливую сень переломанных балок и выцветших от морской соли брусьев.

– Вот он, твой корабль. – Тиша улыбнулась, сверкнув белоснежными зубками.

Матрос был и вправду очень молод, лет семнадцати, не больше, и от него ощутимо пахло пивом, хотя выпил он явно не так много, чтобы опьянеть. Впрочем, это уже не имело значения. Он неуверенно огляделся по сторонам.

– Да, ты снова дома, – проговорила Тиша, все так же держа его за руку и ладонью свободной руки накрывая его робкие пальцы. – Это твой корабль, дом, который всегда с тобой.

Черты