Стивен Кинг

Извлечение троих Темная Башня – 2

бес травы.

Правда, что то в нем есть угнетающее?

Не задумываясь, с простою решимостью, благодаря которой он и остался последним из всех и не свернул с дороги даже после того, когда Катберт и все остальные погибли или же отступились, кто — покончив собою, кто — пойдя на предательство, а кто то и просто отрекся от самой мысли о Башне; итак, с решимостью, отметающей всякую неуверенность или сомнения, с той самой решимостью, которая провела его через пустыню и вела все эти годы погони за человеком в черном, стрелок шагнул через дверь.

Эдди заказал джин с тоником — быть может, идея не самая лучшая: проходить под шафе славную нью йоркскую таможню, к тому же он знал, стоит ему начать, остановится он уже не сможет, — но ему нужно было хоть чем то заняться.

"Если тебе по зарез нужно нарыть деньжат, а эскаватора нет под рукою, — однажды сказал ему Генри, — придется копать, как можешь. Пусть даже посредством совочка."

А теперь, когда он сделал заказ и стюардесса ушла, ему вдруг показалось, что его сейчас, вероятно, стошнит. Не то чтобы обязательно, но возможно, но лучше все таки перестраховаться. Проходить таможню с двумя фунтами чистого героина под мышками и при этом дыша на них джином, и так уже невеликая радость; но еще и с пятном блевотины, подсыхающей на штанах — это вообще кронты. Так что лучше перестраховаться. Может быть, тошнота пройдет, как это обычно бывает, но лучше все таки принять меры.

А загвоздка в том, что он немного прииколотый. Как у них говорят, жует подстывающую индейку. Не совсем еще улетел, но прибалдел капитально. Еще однин перл великого мудреца и выдающегося наркомана Генри Дина.

Они сидели тогда на балконе пенхауза «Королевской Башни», еще не приколотые, но уже близкие к этому, подставляя лица теплому солнышку, потихонечку забалдевая… в старые добрые времена, когда Эдди только еще начал нюхать дурь, а сам Генри кололся только недавно.

— Все говорят, что они улетают, — сказал тогда Генри. — Но прежде чем улететь, сначала нужно еще прибалдеть. Говорил он, понятно, на их языке: прежде чем поиметь холодненькую индюшку, надо ее охладить.

А Эдди, почти уже ничего не соображая, только бешено хохотал, потому что знал, о чем говорит ему Генри. Но сам Генри лишь улыбался какой то надорванною улыбкой.