в Диснейленд?
— Послушай, — выдавил он. — Одетта…
Не успел он даже договорит, как петля затянулась снова.
— Не смей так меня называть. Если еще раз ты так меня обзовешь, так ты больше вообще никогда никого уже не обзовешь в своей жизни. Меня зовут Детта Уокер, и если ты хочешь еще маленечко подышать, белое ты дерьмо, то лучше это тебе запомнить!
Эдди хрипел и пытался ослабить петлю. Подобно зловещим цветам, черные пятна пустоты раскрылись у него перед глазами.
Наконец давящая петля на горле немного ослабла.
— Усек, беложопый?
— Да, — хрипло выдавил он.
— Тогда скажи. Как мое имя?
— Детта.
— Назови полное имя! — В ее голосе прозвучали опасные истерические нотки, и Эдди обрадывался про себя, что он не видит ее.
— Детта Уокер.
— Хорошо. — Петля ослабла еще немного. — А теперь слушай меня, белый коржик, и слушай внимательно, если хочешь дожить до заката. И не пытайся меня нагребать, я же видела, как ты за стволом своим шарил, который я с тебя сняла, пока ты дрых. Детту лучше не выводить из себя. Детта все видит. Ты еще только подумал, а я уже наперед все знаю, усек? И даже не думай со мной выделываться в расчете на то, что у меня нету ног. Я много чему научилась, когда их лишилась, и теперь я у меня два револьвера. Были ваши, белые мудаки, стали наши. И они еще кое на что годятся. Что скажешь?
— Да, — прохрипел Эдди. — Я и не собирался выделываться.
— Вот и славненько. — Детта хихикнула. — Пока ты храпел, мне пришлось здорово потрудиться. Но зато все провернула как надо. сделаый, лапочка, для меня одну вещь: протяни свои белые ручки назад и попробуй нащупать еще петлю, точно такую же, как у тебя на шее. Их тут у меня всего три. Пока ты дрых, я подзанялась плетением. Лежебока!
— Она снова хихикнула. — Когда нащупаешь эту петлю, сложи свои белые ручки и сунь их туда. Потом ты почувствуешь, как я затягиваю тот узел, и еще можешь подумать: «Самое время сейчас повернуться к этой черномазой суке. Сейчас, когда она занята этой петлей и не смотрит за той». Подумать ты можешь, конечно, но… — тут Детта понизила голос, отчего ее речь, и без того как у чернокожих на карикатурах, стала уже по настоящему зловещей, — …лучше тебе все таки оглянуться, прежде чем тебя потянет на резкие движения.
Эдди оглянулся. Теперь Детта еще больше походила на ведьму — грязное, потрепанное существо, один вид которого мог бы испугать и самого отчаянного храбреца. Платье, в котором она была, когда Роланд «выцепил» ее из «Мейси», превратилось в лохмотья. Ножом стрелка, который она взяла из его сумки