Александр Горбовский

Тайная власть. Незримая сила

какой-то промельк, беглое упоминание

о подобном феномене, чтобы тут же потеряться в потоке других сообщений о

событиях, куда более значимых для человека того общества, той цивилизации,

в которой мы живем, - потеряться в новостях спорта, политической суете и

прочем. Такое случайное и беглое упоминание о носителе этого феномена

содержат например, несколько страниц монографии американского психолога

Дональда Уилсона. В работе этой, посвященной совершенно другому вопросу -

изучению преступности и наркотиков в одной из самых суровых тюрем

Соединенных Штатов Форте Ливенворт, - несколько раз упоминается заключенный

Хадад. Автор говорит вскользь о некоторых обстоятельствах, с ним связанных,

которые не заинтересовали, впрочем, его самого, но, безусловно, будут

интересны нам с вами.

Хадад был черным. Его представительный вид и изысканные манеры

контрастировали с тем, как выглядели и держались другие обитатели этого

мрачного места. Возможно, это связано было с тем, что некогда Хадад учился

в Оксфорде. Этот заключенный время от времени доставлял беспокойство

администрации тюрьмы, исчезая то из запертой и охраняемой камеры, то из

столь же тщательно охраняемой и замкнутой на несколько запоров тюремной

автомашины. Правда, с такими исчезновениями начальство тюрьмы успело как бы

смириться и не поднимало тревоги - всякий раз Хадад вскоре сам появлялся у

ворот тюрьмы, прося впустить его, извиняясь, что он потерялся по дороге или

вынужден был отлучиться из камеры. В одном из случаев, описанных

исследователем, Хадад исчез таким образом из своей со всеми тюремными

предосторожностями замкнутой камеры, чтобы побывать на концерте в

близлежащем городе Канзас-сити. Именно так объяснил он свое очередное

исчезновение директору тюрьмы, перед которым предстал он, как и в других

случаях, сам вернувшись после концерта. Директор, которому начинало уже

надоедать все это, стал мрачно выговаривать ему, что приговор, который тот

отбывает, исключает такие отлучки.

- Но, сэр, - простодушно возразил Хадад. - Я же вернулся. Я всегда

возвращаюсь. Я не собираюсь избежать моего наказания. Кому сделал я плохо,

поступив так? Никто не знает даже, что меня здесь не было.

Какого администратора, какого начальника тюрьмы убедили бы эти речи?

Две недели одиночного заключения - таково было наказание, назначенное

Хададу на этот раз. На этом, на констатации самого факта таких исчезновений

разговор о Хададе можно было бы, собственно говоря, завершить. Этим в

монографии ограничивается описание феномена, который интересует нас и к

которому довольно безразличен, как я говорил уже, сам автор исследования.

Однако сверх сказанного об этом человеке там сообщаются еще кое-какие

сведения, которые определенным образом сочетаются, как кажется мне, с его

способностью к телепортации.

Через неделю после того как Хадад был помещен в одиночку, автора

исследования Уилсона и другого тюремного врача срочно вызвали на этаж, где

была его камера. Оказалось, уже несколько дней Хадад не подавал признаков

своего присутствия и не отвечал на обращения через окошко. Когда дверь

открыли, все увидели Хадада висящим в петле, изготовленной из форменного

тюремного ремня, который носили охранники. При этом обнаружилось, что один

из них, только что открывший дверь, к собственному недоумению, оказался.

вдруг без ремня. Оба врача, присутствовавшие при этом, констатировали

полное отсутствие признаков жизни, и тело было перенесено в тюремный морг.

Через несколько дней те же врачи в сопровождении еще двух пришли в морг,

чтобы произвести вскрытие. Но когда один из них занес было скальпель, чтобы

приступить к делу, Хадад неожиданно поднялся и сел. Врач в ужасе выронил

скальпель и перекрестился. Хадад открыл глаза и произнес:

- Господа, я предпочел бы, чтобы вы не делали этого.

Уилсон и его коллега несколько раз после этого беседовали с этим странным

человеком. Он еще раз продемонстрировал им свои способности по своей воле

полностью прекращать все жизненные функции тела: остановились сердце и

дыхание, зрачок не реагировал на свет. При надрезе на теле, который делали

врачи, даже не шла кровь. Хадад демонстрировал им и другие удивительные

свои способности, а в конце предложил своим собеседникам приобщить их к

своему искусству. Речь шла, однако, не об овладении каким-то умением,

знаниями или приемами, а о некоем ритуале ("кровавом ритуале", пояснил

Хадад). Пройдя ритуал, приняв инициацию, человек, по словам Хадада,