Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

дальний выстрел; возможно, кто-то рядом следил за

мной и выстрелил в меня. Эта мысль стала очень мучительной и

вызвала поток рациональных страхов. Я был уверен, что

какие-то люди владели этой землей, и, если это было так, они

могли принять меня за вора и убить меня, или они могли убить

меня, чтобы ограбить, не зная, что у меня нет ничего. Я

переживал момент ужасного беспокойства за свою безопасность.

Я почувствовал напряжение в своих плечах и шее. Я подвигал

головой вверх и вниз: кости моей шеи производили трескающий

звук. Я все еще смотрел в огонь, но не видел ничего

необычного в нем и не слышал больше никаких шумов.

После того, как я немного расслабился, мне пришло на

ум, что, возможно, причиной всего был дон Хуан. Я быстро

стал убежден, что это так и было. Эта мысль заставила меня

рассмеяться. У меня возник новый поток рациональных мыслей

заключений, на этот раз веселых. Я подумал, что дон Хуан

должно быть подозревал, что я мог передумать относительно

того, чтобы остаться в горах, или он, должно быть, видел,

что я бегал следом за ним, и спрятался в скрытой пещере или

за кустом. Затем он последовал за мной и, заметив, что я

заснул, разбудил меня треском ветки около моего уха. Я

добавил еще веток в огонь и начал осматриваться вокруг как

бы случайно и незаметно, чтобы увидеть, не могу ли я

заметить его, даже хотя я знал, что, если он скрывался

поблизости, я не смог бы обнаружить его.

Все было совершенно спокойно: сверчки, ветер,

объезжающий деревья на склонах холмов, окружающих меня,

тихий, потрескивающий звук веток, охваченных огнем. Искры

летели вокруг, но это были только обычные искры.

Внезапно я услышал громкий шум от ветки, сломанной

пополам. Звук исходил слева от меня. Я затаил дыхание, так

как я слушал с предельным вниманием. Мгновение спустя я

услышал треск другой ветки справа от меня.

Затем я услышал слабый, отдаленный звук ломаемых веток,

как будто кто-то шагал по ним и ломал их. Звуки были

обильные и полные, они были отчетливые. Они также, казалось,

приближались ко мне. У меня была очень замедленная реакция,

и я не знал, слушать ли мне или вставать. Я обдумывал, что

делать, когда внезапно звуки ломающихся веток стали везде

вокруг меня. Я был поглощен ими так быстро, что едва успел

вскочить на ноги и закидать костер.

Я побежал вниз по склону в темноту. В моем уме

промелькнула мысль, когда я бежал сквозь кусты, что там не

было ровного места. Я бежал и пытался предохранить мои глаза

от веток. Я пробежал полпути вниз к подножью холма, когда

почувствовал что-то позади меня, что почти касалось меня.

Это была не ветка; это было что-то, что я интуитивно

чувствовал и что догоняло меня. Осознание этого заставило

меня похолодеть. Я скинул свою куртку, скатал ее в узел к

животу, поджал ноги и закрыл глаза руками, как предписывал

дон Хуан. Я замер в этом положении на короткое время, когда

понял, что все вокруг меня было безжизненно тихо. Не было

никаких звуков. Я чрезвычайно встревожился. Мускулы моего

живота сокращались и дрожали в судорогах. Затем я услышал

другой треснувший звук. Он, казалось, пришел издалека, но он

был совершенно ясным и отчетливым. Он случился еще раз,

ближе ко мне. Наступил момент тишины, а затем что-то

взорвалось как раз над моей головой. Неожиданность этого

шума заставила меня невольно вздрогнуть, и я почти

опрокинулся на спину. Это был определенно звук ветки,

сломанной пополам. Звук раздался так близко, что я слышал

шелест листьев на ветке, когда она лопалась.

Затем последовал град ломающихся взрывов; ветки

лопались с большой силой везде вокруг меня. В этот момент у

меня была несоответствующая реакция на это необыкновенное

явление: вместо того, чтобы ужаснуться, я засмеялся. Я

искренне подумал, что я нашел причину происходящего. Я был

убежден, что дон Хуан снова шутил надо мной. Ряд логических

заключений закрепил мою уверенность; я почувствовал

приподнятое настроение. Я был уверен, что я мог схватить

этого хитрого старого дона Хуана в следующей его хитрости.

Он был около меня, ломая ветки, и знал, что я не отважусь

поднять глаза; он был в безопасности и был волен делать то,

что он хотел.

Я представил себе, что он был один в горах, так как я

был с ним постоянно несколько дней. У него не было ни

времени, ни возможности вовлечь каких-нибудь сотрудников.

Если он прятался, как я думал, он прятался один, и,

логически, он мог производить только ограниченное количество

шумов. Так как он был один, шумы должны были происходить в