Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

во времени, то есть одновременно

один, или, самое большее, два или три одновременно. Кроме

того, разнообразие шумов также должно было быть ограничено

механикой одного человека. Я был абсолютно уверен, так как я

оставался прижатым к земле и спокойным, что все испытание

было игрой и что единственный способ выйти победителем из

этого - эмоционально удалить себя из этого. Я положительно

наслаждался этим. Я поймал себя на том, что радовался мысли,

что я мог предвидеть следующее движение моего противника. Я

старался представить себе, что бы следующее сделал я на

месте дона Хуана.

Звук чего-то чмокающего вытряхнул меня из моего

ментального упражнения. Я напряженно прислушался; звук

повторялся снова и снова; я не мог определить, что это

такое. Он звучал, как будто какое-то животное хлюпало воду.

Он раздался снова очень близко. Этот раздражающий звук

напоминал мне хлюпающий звук изо рта юной девушки, жующей

резинку. Я был удивлен, как дон Хуан мог производить такой

звук, когда звук повторился снова, придя справа. Сначала был

единственный звук, а затем я услышал ряд хлюпающих,

шлепающих звуков, как будто кто-то ходил по грязи. Шумы

прекратились на момент, а затем раздались еще раз очень

близко слева, возможно, только в десяти футах от меня. Это

был почти ощущаемый, раздражающий звук шагов, шлепающих по

глубокой грязи. Теперь звук был такой, как будто кто-то

тяжелый бегал рысью в сапогах по грязи. Я удивился богатству

звуков. Я не мог представить себе какого-либо примитивного

изобретения, которое я сам мог бы использовать, чтобы

производить такой звук. Я услышал новый ряд бегающих,

хлюпающих звуков у себя за спиной, а затем они раздались все

сразу, со всех сторон. Кто-то, казалось, ходил, бегал,

носился по грязи вокруг меня.

Логическое сомнение пришло мне на ум. Если все это

производил дон Хуан, он должен был бегать кругами с

невероятной скоростью. Быстрота звуков делала эту

альтернативу невозможной. Тогда я подумал, что дон Хуан

должен был иметь сообщников, в конце концов. Я хотел вывести

предположение, кем могли быть его сообщники, но интенси-

вность звуков захватила все мое внимание. В действительно-

сти, я не мог думать ясно, однако, я не был испуган; я,

возможно, был только ошеломлен необычным свойством звуков.

Хлюпанья действительно вибрировали. Фактически, их странные

вибрации, казалось, были направлены в мой живот, или,

возможно, я воспринимал их вибрации нижней частью своего

живота.

Это осознание повлекло за собой немедленную потерю

моего чувства объективности и равнодушия. Звуки нападали на

мой живот! У меня возник вопрос: "что, если это не дон

Хуан?" - испугался я. Я напряг мускулы живота и плотно

подогнул бедра к узлу моей куртки.

Звуки возросли по числу и скорости, как будто они

знали, что я потерял свою уверенность; их вибрации были

такими интенсивными, что меня тошнило. Я боролся с чувством

тошноты. Я перевел дух и начал петь мои пейотные песни. Меня

стошнило, и хлюпающие звуки сразу же прекратились; звуки

сверчков, ветра и дальний лай койотов наложились на все.

Внезапный перерыв позволил мне передохнуть, и я пригляделся

к себе. Только незадолго до этого я был в лучшем

расположении духа, самонадеянный и в стороне; очевидно, я

потерпел жалкую неудачу в оценке ситуации. Даже если у дона

Хуана были сообщники, для них было механически невозможно

произвести звуки, которые воздействовали на мой живот. Чтобы

производить звуки такой интенсивности, им было бы необходимо

приспособление за пределами их средств и их понимания.

Очевидно, необыкновенное явление, которое я переживал, не

было игрой и "еще одной шуткой дона Хуана" - эта теория была

только моим примитивным объяснением.

У меня были судороги и неодолимое желание опрокинуться

и протянуть ноги. Я решил передвинуться вправо для того,

чтобы отвернуться от места, где меня стошнило. Мгновение

спустя, когда я начал ползти, я услышал очень мягкий скрип

прямо над моим левым ухом. Я застыл на месте. Скрип

повторился с другой стороны моей головы. Это был

единственный звук. Я подумал, что он походил на скрип двери.

Я ждал, но не слышал больше ничего, поэтому я решил

двинуться снова. Как только я начал передвигать осторожно

свою голову вправо, я почти подпрыгнул. Поток скрипов

поглотил меня сразу. Они были подобны иногда скрипу дверей,

а в другой раз походили на писки крыс или морских свинок.

Они не были громкими или сильными, но были очень мягкими и

подкрадывающимися и вызывали мучительные спазмы тошноты во