Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

ничего.

В первый раз дон Хуан назвал меня "маленьким другом".

Это захватило меня врасплох. Он заметил это и улыбнулся. В

его голосе была огромная теплота, и это заставило меня

сильно опечалиться. Я сказал ему, что я был беззаботным и

неспособным потому, что это была врожденная склонность моей

личности, и что я никогда не пойму его мира. Я чувствовал

себя глубоко взволнованным. Он был очень ободрен и заявил,

что я сделал хорошо.

Я спросил его о значении моего переживания.

- Это не имело значения, - ответил он. - та же самая

вещь могла случиться с каждым, особенно с подобным тебе, кто

имеет свой просвет уже открытым. Это очень обычно. Любой

воин, который отправляется на поиски олли, расскажет тебе об

их действиях. То, что они делали с тобой, было мягким.

Однако, твой просвет открыт, и вот почему ты такой нервный.

Никто не может превратиться в воина сразу. Теперь ты должен

отправляться домой и не возвращаться до тех пор, пока не

излечишься и пока твой просвет не закроется.

Глава с е м н а д ц а т а я

Я не возвращался в Мексику несколько месяцев; я

использовал это время, чтобы работать над своими записями, и

впервые за 10 лет, с тех пор, как начал ученичество, учение

дона Хуана начало приобретать реальный смысл. Я чувствовал,

что долгие периоды времени, когда я должен был оставаться

вдалеке от ученичества, производили очень отрезвляющее и

благотворное действие на меня; они предоставляли мне

возможность проверить сведения и расположить их в

интеллектуальном порядке, свойственном моему воспитанию и

интересу. Однако, события, которые имели место в мой

последний визит на поле действия, указывали на ошибочность

моего оптимизма по отношению к пониманию знания дона Хуана.

Я сделал последнюю запись в своих заметках 16 октября

1970 года. События, которые имели место в этом случае,

отметили переходный период. Они не только закрыли цикл

обучения, но они также открыли новый цикл, который так

сильно отличался от того, что я делал до сих пор, что я

чувствую, что это точка, где я должен кончить мой репортаж.

Когда я приблизился к дому дона Хуана, я увидел его

сидящем на его обычном месте под рамада под дверью. Я

поставил машину в тени дерева, взял свой портфель и чемодан

с бакалейными товарами из машины и подошел к нему, громко

поздоровавшись с ним. Затем я заметил, что он был не один.

Позади высокой кучи дров сидел другой человек. Они оба

смотрели на меня. Дон Хуан помахал мне рукой и так же сделал

другой человек. Судя по его наряду, он не был индейцем, а

был мексиканцем с юго-запада. Он был одет, как левис: в

бежевую рубашку, техасскую ковбойскую шляпу и ковбойские

ботинки.

Я заговорил с доном Хуаном и затем посмотрел на

человека: он улыбался мне. Я пристально смотрел на него

некоторое время.

- Здесь маленький Карлос, - сказал человек дону Хуану,

- И он совсем не разговаривает со мной. Не говори мне, что

он сердит на меня!

Прежде, чем я мог сказать что-нибудь, они оба

разразились смехом, и только тогда я понял, что незнакомец

был дон Хенаро.

- Ты не узнал меня, да? - спросил он, все еще смеясь.

Я должен был признаться, что его наряд сбил меня с

толку.

- Что ты делаешь в этой части мира, дон Хенаро? -

спросил я.

- Он прибыл насладиться теплым воздухом, - сказал дон

Хуан. - не правда ли?

- Верно, - вторил дон Хенаро. - Ты не представляешь,

что может сделать теплый воздух для тела старого человека,

подобного мне.

Я сел между ними.

- Что делает он с твоим телом? - спросил я.

- Теплый ветер говорит чрезвычайные вещи моему телу, -

сказал он.

Он повернулся к дону Хуану и глаза его заблестели.

- Не так ли?

- Дон Хуан кивнул ему головой утвердительно.

Я сказал им, что это время горячих ветров санта-ана

было худшей частью года для меня и поэтому очень странно,

что дон Хенаро приехал искать теплый ветер, в то время как я

убегал от него.

- Карлос не переносит жары, - сказал дон Хуан дону

Хенаро. - когда наступает жара, он становится, как ребенок,

и задыхается.

- За... Что?

- За... дыхается.

- Мой бог! - сказал дон Хенаро, прикинувшись

обеспокоенным, и сделал жест отчаяния, который был

неописуемо забавным.

Затем дон Хуан объяснил ему, что меня не было несколько

месяцев из-за неудачного случая с олли.

- Итак, ты наконец столкнулся с олли! - сказал дон

Хенаро.

- Я думаю, да, - сказал я осторожно.

Они громко расхохотались. Дон Хенаро два или три раза

похлопал меня по спине. Это было легкое похлопывание,

которое я воспринял, как дружеское выражение участия. Он