и очищали ветки. У меня
в голове вертелось множество вопросов. Я пытался говорить с
ним, пока мы работали, но он пошутил, сказав, что из нас
двоих только я могу одновременно двигать и руками, и ртом.
Наконец, мы сели отдохнуть, и я взорвался вопросами:
- Что это такое значит в и д е т ь , дон Хуан?
Он стал говорить о в и д е н ь и , как о процессе,
независимом от олли и от техники магии. Маг было лицо,
которое могло командовать олли и, таким образом,
манипулировать олли себе на пользу. Но тот факт, что маг
командует олли, не означал, что он может в и д е т ь . Я
напомнил ему, что он говорил раньше, что невозможно
в и д е т ь , если не имеешь олли. Дон Хуан спокойно
заметил, что он пришел к выводу, что возможно в и д е т ь
и не командовать олли. Он чувствовал, что нет никакой
причины, почему бы не так; потому что в и д е н ь е не
имеет ничего общего с манипуляционной техникой магии,
которая служит лишь для того, чтобы воздействовать на
окружающих людей.
- Как это так, что техника виденья не воздействует на
окружающих людей, дон Хуан?
- Я уже говорил тебе, что в и д е н ь е - это не
магия. И однако же, их легко спутать, потому что человек,
который в и д и т , может научиться управлять олли и
стать магом практически сразу, не затратив нисколько
времени. С другой стороны, человек может научиться
определенной технике для того, чтобы командовать олли и
таким образом стать магом, и все же он может никогда не
научиться в и д е т ь . К тому же в и д е н ь е
противоположно магии. В и д е н ь е дает понять
неважность всего этого.
- Неважность чего, дон Хуан?
- Неважность всего.
Дон Хуан бросил весь этот разговор, сказав, что
в и д е н ь е , о котором он говорит, - это не простое
смотрение на вещи и что мое непонимание произрастает из моей
настойчивости говорить.
Несколько часов спустя дон Хуан опять вернулся к теме
олли. Я чувствовал, что его каким-то образом раздражают мои
вопросы, поэтому я больше не нажимал на него. Он тогда
показывал мне, как делать ловушку для кроликов; мне надо
было держать длинную палку и сгибать ее насколько можно
сильнее, так, чтобы он мог привязать к концам палки шнур.
Палка была довольно тонкой, но все же требовалась
значительная сила, чтобы согнуть ее. Мои руки и голова
дрожали от напряжения, и я почти выдохся к тому времени, как
он привязал, наконец, шнур.
Мы уселись, и он начал говорить. Он сказал, что ему
ясно, что я ничего не могу уразуметь до тех пор, пока не
обговорю это, и поэтому он не возражает против моих вопросов
и собирается рассказать мне об олли.
- Олли не в дымке, - сказал он. - дымок берет тебя
туда, где находится олли, а когда ты станешь с олли одним
целым, то тебе больше не понадобится курить. С этих пор ты
сможешь призывать своего олли по желанию и заставлять его
делать все, что пожелаешь. Олли не плохие и не хорошие, но
используются магами для той цели, для какой они найдут их
пригодными. Мне нравится дымок, как олли, потому что он не
требует от меня многого. Он постоянен и честен.
- Каким ты видишь олли, дон Хуан? Те трое людей,
которых я, например, видел, выглядели для меня обычными
людьми; как бы они выглядели для тебя?
- Они выглядели бы обычными людьми.
- Но тогда как же ты можешь отличить их от обычных
людей?
- Обычные люди выглядят светящимися яйцами, когда ты
в и д и ш ь их. Не люди всегда выглядят, как люди. Вот что
я имел в виду, когда сказал, что ты не можешь у в и-
д е т ь олли. Олли принимают разную форму. Они выглядят,
как собаки, койоты, птицы, даже как репейники или что угодно
другое. Единственное различие в том, что когда ты
в и д и ш ь их, то они выглядят совершенно так, как то,
форму чего они принимают. Все имеет свою собственную форму
бытия, когда ты в и д и ш ь . Точно также, как люди
выглядят яйцами, другие вещи выглядят, как что-либо еще, но
олли можно видеть только в той форме, которую они
изображают. Эта форма достаточно хороша, чтобы обмануть
глаза, наши глаза то есть. Собака никогда не обманется и
точно также ворона.
- Но зачем они хотят нас обманывать?
- Я считаю нас шутами. Мы обманываем сами себя. Олли
просто принимают внешнюю форму того, что есть вокруг, а
затем мы принимаем их за то, чем они не являются. Не их
вина, что мы приучили наши глаза только смотреть на вещи.
- Мне не ясна их функция, дон Хуан. Что делают олли в
мире?
- Это все равно, что спросить меня, что мы, люди,
делаем в мире. Я действительно не знаю. Мы здесь, и это все.
И олли здесь также, как мы; и, может быть, были