Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

все же мы должны их продолжать, как если бы

этого не знали. Это к о н т р о л и р у е м а я

г л у п о с т ь м а г а .

Глава п я т а я

Я вернулся в дом дона Хуана 3 октября 1968 г. С

единственной целью расспросить его о различных моментах,

сопутствовавших посвящению Элихио. Почти бесконечный поток

вопросов возник у меня, когда я перечитывал описание того,

что тогда произошло. Я хотел получить очень точные

объяснения, поэтому я заранее составил список вопросов,

тщательно подбирая наиболее подходящие слова.

Я начал с того, что спросил его:

- Дон Хуан, я в и д е л той ночью?

- Ты почти в и д е л .

- А ты в и д е л , что я в и ж у движения Элихио?

- Да, я в и д е л , что мескалито позволил тебе

в и д е т ь часть урока Элихио, иначе ты смотрел бы на

человека, который сидит или лежит. Во время последнего

митота ты не заметил, чтобы люди там что-либо делали, не так

На последнем митоте я не заметил, чтоб кто-нибудь из

мужчин выполнял что-либо необычное. Я сказал ему, что могу

прямо признаться: все, что я записал в своих заметках, так

это то, что некоторые из них ходили в кусты чаще других.

- Но ты почти у в и д е л весь урок Элихио, -

продолжал дон Хуан. - подумай об этом. Понимаешь теперь, как

искренен мескалито с тобой? Мескалито никогда не был так

мягок ни с кем, насколько я знаю. Ни с одним. И все же ты не

благодарен ему за его искренность. Как можешь ты так тупо

поворачиваться к нему спиной? Или, может, мне следует

сказать, в отместку за что ты поворачиваешься спиной к

мескалито?

Я почувствовал, что дон Хуан опять загоняет меня в

угол. Я не мог ответить на его вопрос. Я всегда считал, что

я покончил с ученичеством для того, чтобы спасти себя,

однако я не имею представления, от чего я спасаю себя или

зачем. Я захотел побыстрее изменить направление нашего

разговора, и поэтому я оставил свое намеренье по порядку

задавать составленные мною заранее вопросы и выдвинул самый

важный вопрос.

- Не можешь ли ты рассказать мне о своей контролируемой

глупости? - сказал я.

- Что ты хочешь знать о ней?

- Пожалуйста, скажи мне, дон Хуан, что же в точности

представляет из себя контролируемая глупость.

Дон Хуан громко расхохотался и громко хлопнул себя по

ляжке ладонью.

- Это контролируемая глупость, - и засмеялся, и хлопнул

себя по ляжке опять.

Что ты имеешь в виду?..

- Я рад, что ты, наконец, спросил меня о моей

контролируемой глупости после стольких лет, и все же мне не

было бы ровным счетом никакого дела до этого, если б ты не

спросил никогда. Все же, я избрал быть счастливым от этого,

как если б мне до этого было дело, чтобы ты спросил, как

если б имело значение то, что мне было до этого дело. Это и

есть контролируемая глупость.

Мы оба громко засмеялись. Я обнял его. Я нашел его

объяснение превосходным, хотя я и не понял его полностью.

Мы сидели, как обычно, перед дверьми его дома. Было

позднее утро. Перед доном Хуаном была куча семян, и он

выбирал из них мусор. Я предложил ему свою помощь, но он

отстранил меня; он сказал, что семена - это подарок одному

из его друзей в центральной Мексике, и у меня нет

достаточной силы, чтобы прикасаться к ним.

- С кем ты применяешь контролируемую глупость, дон

Хуан? - спросил я после долгого молчания.

- Со всеми, - воскликнул он, улыбаясь.

Я чувствовал, что должен остановиться на этом моменте,

и спросил его, означает ли его контролируемая глупость, что

его поступки никогда не бывают искренними, а лишь действия

актера?

- Мои поступки искренни, но они лишь действия актера.

- Но тогда все, что ты делаешь, должно быть

контролируемой глупостью, - сказал я, поистине удивленный.

- Да, все.

- Но это не может быть правдой, что каждый отдельный из

твоих поступков, есть только контролируемая глупость.

- Но почему нет?

- Это означало бы, что для тебя, в действительности,

никто и ничто ничего не значат. Возьми, например, меня. Ты

имеешь в виду, что для тебя не имеет значения, буду я

человеком знания или нет, живу я или умру, или делаю

что-либо?

- Верно, мне нет до этого дела. Ты, как Люсио или

кто-либо еще в моей жизни - моя контролируемая глупость.

Я испытал редкое чувство пустоты. Очевидно, не было

такой причины в мире, почему бы дон Хуан должен был

заботиться обо мне, но, с другой стороны, я был почти

уверен, что ему есть дело до меня лично;я думал, что иначе и

быть не может, поскольку он всегда уделял мне свое

неразделенное внимание в любой момент, который я проводил с

ним. Мне подумалось, что, может быть, дон Хуан так говорит