Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

мага не

следует принимать за шутки, потому что маг играет со смертью

на каждом повороте пути. Затем он начал рассказывать дону

Хенаро, как однажды ночью я посмотрел на огни смерти,

следовавшей за нами во время одного из наших путешествий.

Рассказ оказался очень смешным. Дон Хенаро катался от смеха

по земле.

Дон Хуан извинился передо мной и сказал, что его друг

подвержен приступам смеха. Я взглянул на дона Хенаро,

который, как я думал, еще катался по земле, и увидел, что он

делает совершенно необычную вещь. Он стоял на голове без

помощи рук, а его ноги были сложены так, как если бы он

сидел. Зрелище до того не шло ни в какие ворота, что я

вскочил. Когда я понял, что он делает нечто совершенно

невозможное с точки зрения механики тела, он вернулся опять

в нормальное положение. Однако дон Хуан был, видимо, знаком

с тем, что произошло, и приветствовал представление дона

Хенаро раскатистым смехом.

Дон Хенаро, казалось, заметил мое замешательство. Он

пару раз хлопнул в ладоши и крутнулся по земле; очевидно, он

хотел, чтоб я следил за ним. То, что сначала я принял за

катание по земле, было, фактически, раскачиванием тела в

сидячем положении так, что голова касалась земли. Он,

видимо, достигал своей нелогичной позы, набирая крутящий

момент, раскачиваясь несколько раз, пока инерция не выведет

его тело в вертикальное положение, так что на какое-то время

он садился на свою голову.

Когда их смех утих, дон Хуан продолжал свой разговор;

его тон был жестким. Я переменил положение тела, чтоб

удобнее было сидеть, и чтоб уделить ему все внимание. Он

совсем не улыбался, как делал обычно тогда, когда я старался

уделять сознательное внимание тому, что он говорит. Дон

Хенаро продолжал смотреть на меня, как если бы ожидал, что

опять начну записывать, но я больше не брался за свои

заметки. Слова дона Хуана были разносом за то, что я не

разговаривал с растениями, собирая их, как он всегда велел

мне делать. Он сказал мне, что растения, которые я убил,

могут также убить и меня; он сказал, что уверен, рано или

поздно, они принесут мне болезнь. Он добавил, что если я

заболею в результате вреда, причиненного растениям, то я,

тем не менее, не признаю этого и предпочту считать это

гриппом. Оба они опять провели момент веселья, затем дон

Хуан вновь стал серьезен и сказал, что если я не думаю о

своей смерти, то вся моя личная жизнь будет только личным

хаосом. Он взглянул очень резко.

- Что еще может быть у человека, кроме его жизни и его

смерти? - сказал он мне.

В этот момент я почувствовал, что совершенно необходимо

все это записать и внобь взялся за блокнот. Дон Хенаро

уставился на меня и улыбнулся. Затем он склонил голову

немного набок и раскрыл ноздри. Он, очевидно, имел

замечательный контроль над мышцами, управляющими ноздрями,

потому что они раскрылись в два раза против своего обычного

размера.

Что было наиболее комичным в его клоунаде, так это не

столько его жесты, как его собственная реакция на них. После

того, как он расширил свои ноздри, он склонился вперед и

вновь привел свое тело в ту же странную перевернутую позу

сидения на голове.

Дон Хуан смеялся, пока слезы не потекли у него по

щекам. Я чувствовал себя несколько раздраженным и смеялся

нервно.

- Хенаро не любит писать, - сказал он как объяснение.

Я отложил свои заметки, но дон Хенаро сказал, что все в

порядке с писанием, потому что он на самом деле не возражает

против этого. Он повторил те же самые ребячливые движения, и

оба они опять реагировали так же.

Дон Хуан взглянул на меня, все еще смеясь, и сказал,

что его друг изображает меня. Что у меня есть привычка

раздувать ноздри, как только я начинаю писать, и что дон

Хенаро думает, что пытаться стать магом, записывая поучения,

также абсурдно, как сидеть на голове, поэтому он и принимает

такую абсурдную позу, перенося вес своего сидящего тела на

одну голову.

- Может быть, ты не находишь это забавным, - сказал дон

Хуан, - но только один Хенаро может сидеть на голове, и

только один ты можешь думать о том, чтобы стать магом,

записывая поучения.

Оба они опять имели взрыв смеха, и дон Хенаро повторил

свое невероятное движение.

Мне нравился он. В его поступках было так много грации

и прямоты.

- Приношу свои извинения, дон Хенаро, - сказал я,

указывая на блокнот.

- Все в порядке, - сказал он и опять хмыкнул.

Я больше не мог писать. Они очень долго продолжали

говорить о том, как растения действительно могут убить и как

маги используют это качество растений. Оба они продолжали