Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

доску; она упала на него; парта, за которой он

сидел, смягчила удар, но все же удар сломал ему ключицу. Он

упал. Я помог ему встать и увидел боль и испуг в его глазах,

когда он смотрел на меня и держался за меня. Удар при виде

его боли и искалеченной руки был больше, чем я мог вынести.

Годы я ужасно боролся против моих родственников, и я

победил; я покорил своих врагов; я был сильным в тот момент,

когда вид кричащего маленького мальчика с носом-пуговкой

разрушил мои победы. Прямо там я оставил битву. Любым путем,

на какой я был способен, я решил не воевать когда-либо

снова. Я подумал, что ему, может быть, отрежут руку, и я

обещал, что если маленький мальчик вылечится, я никогда

больше не буду победителем. Я отдал свои победы ему. Это был

путь, и я понял это тогда.

Дон Хуан открыл гноящуюся рану в моей жизни. Я

почувствовал головокружение, был потрясен. Источник

неослабленной печали заструился во мне, я был побежден им. Я

чувствовал тяжесть своих действий на себе. Воспоминание об

этом маленьком курносом мальчике, чье имя было Хоакин,

произвело на меня такую явную боль, что я заплакал. Я сказал

дону Хуану о моей печали из-за этого мальчика, который

никогда не имел ничего, - этот маленький Хоакин не имел

денег, чтобы пойти к врачу, и его рука так и не срослась

правильно. И все, что я должен был дать ему, это мои детские

победы. Поэтому я чувствовал стыд.

- Будь в мире, чудак, - сказал дон Хуан повелительно. -

ты отдал достаточно. Твои победы были сильными, и они были

твоими. Ты отдал достаточно. Теперь ты должен изменить свое

обещание.

- Как я изменю его? Я просто скажу так?

- Обещание не может быть изменено просто говорением

так. Может быть, очень скоро ты сможешь узнать, что надо

делать, чтобы изменить его. Тогда, возможно, ты даже будешь

в и д е т ь .

- Можешь ты дать мне какие-нибудь указания, дон Хуан?

- Ты должен терпеливо ждать, зная, что ты ждешь, и

зная, зачем ты ждешь. Это путь воина. И если есть повод для

выполнения твоего обещания, тогда ты должен сознавать, что

ты выполняешь его. Тогда придет время, когда твое ожидание

кончится, и ты не должен будешь больше чтить свое обещание.

Ты ничего не можешь сделать для жизни этого маленького

мальчика. Только он мог аннулировать это действие.

- Но как он может?

- Посредством узнавания, чтобы свести его желания к

нулю. Пока он думает, что он был жертвой, его жизнь будет

адом. Пока ты думаешь так же, твое обещание будет

действительным. То, что делает нас несчастными - это

желание. Однако, если мы научимся сводить свои желания к

нулю, малейшая вещь, которую мы получим, будет истинным

даром. Будь в мире, ты сделал добрый дар Хоакину. Быть

бедным или хотеть - это только мысль; и точно так же мысль

ненавидеть или быть голодным, или страдающим от боли.

- Я не могу в действительности поверить этому, дон

Хуан. Как может голод или боль быть только мыслью?

- Теперь для меня они только мысли. Это все, что я

знаю. Я прошел эту ступень. Сила одолеть его - это все, что

мы имеем для того, чтобы противостоять силам жизни; без этой

силы мы являемся только мусором, пылью на ветру.

- У меня нет сомнения, что ты добился этого, дон Хуан,

но как может простой человек вроде меня или маленького

Хоакина добиться этого?

- Это наша задача, как отдельных личностей -

противостоять силам нашей жизни. Я говорил это тебе уже

несчетное число раз; только воин может выжить. Воин знает,

что он ждет, и он знает, чего он ждет; и когда он ждет, он

ничего не хочет, поэтому, какую бы маленькую вещь он ни

получил, она больше, чем он может взять. Если он хочет есть,

он найдет путь, потому что он не голоден; если что-либо

ранит его тело, он находит способ, чтобы остановить это,

потому что он не страдает от боли. Быть голодным или

страдать от боли означает, что человек покинул самого себя и

больше уже не воин, и сила его голода или его боли

уничтожает его.

Я хотел отстаивать свое мнение, но остановился, потому

что я понял, что спором я создаю барьер, чтобы защитить себя

от разрушительной силы велилепной победы дона Хуана, которая

затронула меня так глубоко и с такой силой. Как он знает? Я

подумал, что, может быть, я рассказал ему историю о курносом

мальчике во время одного из моих глубоких состояний

необычной реальности. Я не припоминал, что я говорил ему, но

мое неприпоминание при таких условиях было предполагающимся.

- Как ты узнал о моем обещании, дон Хуан?

- Я в и д е л его.

- Ты в и д е л его, когда и принимал мескалито, или

когда я курил твою смесь?