Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

- маг и что он достиг воли.

Дон Хуан остановился и, казалось, ждал моих замечаний

или вопросов. Мне нечего было сказать. Я был слишком занят

мыслью, что маг должен испытывать боль и конвульсии, но мне

было неудобно спрашивать его, должен ли я также проходить

через это. Наконец, после долгого молчания я спросил его, и

он рассмеялся, как будто он ждал моего вопроса. Он сказал,

что боль не была абсолютно необходима, он, например, никогда

не имел ее, и воля просто пришла к нему.

- Однажды я был в горах, - сказал он, - и я наткнулся

на пуму, самку; она была большая и голодная. Я побежал, и

она побежала за мной. Я влез на скалу, и она остановилась в

нескольких футах, готовая к нападению. Я бросал камнями в

нее. Она зарычала и собиралась атаковать меня. И тогда моя

воля полностью вышла, и я остановил ее волей до того, как

она прыгнула на меня. Я поласкал ее своей волей. Я

действительно потрогал ее соски ею. Она посмотрела на меня

сонными глазами и легла, а я побежал, как сукин сын, до

того, как она оправилась.

Дон Хуан сделал очень комичный жест, чтобы изобразить

человека, которому дорога жизнь, бегущего и придерживающего

свою шляпу.

Я сказал ему, что мне неловко думать, что меня ожидают

только самки горных львов или конвульсии, если я хотел волю.

- Мой бенефактор был магом с большими силами, -

продолжал он. - Он был воин до мозга костей. Его воля была,

действительно, его самым чудесным достижением. Но человек

может пойти еще дальше этого - человек может научиться

в и д е т ь . После того, как он научится в и д е т ь ,

ему не нужно будет жить, как воину или быть магом.

Научившись в и д е т ь , человек становится всем

благодаря тому, что он становится ничем. Он, так сказать,

исчезает, и, тем не менее, он здесь. Я бы сказал, что это то

время, когда человек может быть всем или получить все, что

он пожелает. Но он ничего не желает, и вместо того, чтобы

играть окружающими его людьми, как игрушками, он встречается

с ними в центре их глупости. Единственная разница между ними

состоит в том, что человек, который в и д и т ,

контролирует свою глупость, в то время, как окружающие его

люди этого не могут. Человек, который в и д и т , не

имеет больше активного интереса в окружающих его людях.

В и д е н и е уже отрешило его абсолютно от всего, что он

знал прежде.

- Одна лишь мысль о существе, отрешенном от всего, что

я знаю, вгоняет меня в дрожь.

- Ты должно быть шутишь! Вещь, которая вгоняет тебя в

дрожь, - это не иметь ничего, на что можно было бы смотреть

впереди, а только всю свою жизнь делать то же самое, что ты

делал раньше. Подумай о человеке, который из года в год сеет

зерно, до тех пор, пока он не становится слишком старым и

усталым, чтобы подняться; поэтому он валяется, как старая

собака. Его мысли и чувства - лучшее в нем - ползут

бесцельно к единственной вещи, которую он когда-либо делал,

- сеять зерно. Для меня это самая пугающая трата.

Мы - люди, и наша судьба - это учиться и быть

вовлекаемыми в неощутимые новые миры.

- Действительно ли есть какие-нибудь новые миры для

нас? - спросил я полушутливо.

Мы не исчерпали ничего, глупец, - сказал он

повелительно. - в и д е н и е это не для мелочных людей.

Настраивай свой дух теперь, стань воином, учись в и-

д е т ь ; и тогда ты узнаешь, что нет конца новым мирам

для нашего восприятия.

Глава 11

Дон Хуан не отправил меня после того, как я выполнил

поручения, как он делал недавно. Он сказал, что я мог

остаться, и на следующий день, 28 июня 1969 года, как раз

перед полуднем, он сказал мне, чтобы я собирался курить

снова.

- Собираться ли мне снова в и д е т ь стража?

- Нет, без этого. Есть нечто другое.

Дон Хуан спокойно наполнил свою трубку курительной

смесью, зажег ее и протянул мне. Я не опасался. Приятная

сонливость сразу же охватила меня. Когда я кончил курить всю

чашку смеси, дон Хуан взял свою трубку и помог мне встать.

Мы сели лицом друг к другу на две соломенные циновки,

которые он положил на середине комнаты. Он сказал, что мы

пойдем на короткую прогулку, и предложил мне погулять,

слегка подтолкнув меня. Я шагнул, и мои ноги подогнулись. Я

не почувствовал никакой боли, когда мои колени ударились о

пол. Дон Хуан взял меня за руку и снова подтолкнул меня

встать на ноги.

- Ты должен идти, - сказал он, - тем же самым путем,

каким ты вставал другой раз. Ты должен использовать свою

волю.

Я, казалось, прилип к земле. Я попытался шагнуть правой

ногой и почти потерял равновесие. Дон Хуан помог мне правой