Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

только вспомнить, что я двигался без какой-либо

точки отношения, но дон Хуан заключил, что так как пузырьки

плыли последовательно ко мне справа, с юга, вначале, то этот

юг был направлением, с которым я должен был иметь дело. Он

начал повелительно побуждать меня вспомнить, была ли стена

от меня справа или слева. Я старался вспомнить.

Когда дон Хуан "позвал меня" и я всплыл, так сказать, я

думал, что стена была от меня слева. Я был очень близко к

ней и мог различить желобки и выступы деревянной арматуры

или оплубки, в которую был залит бетон. Очень тонкие полоски

дерева были использованы, и рисунок, который они создали,

был компактным. Стена была очень высокой. Мне был виден один

конец ее, и я заметил, что он не имел угла, он был всюду

изогнут.

Он сидел в тишине некоторое время, как бы задумавшись о

том, как расшифровать смысл моего переживания, и, наконец,

сказал, что я не достиг многого и что я не достиг того, что

он ожидал от меня.

- Что же мне полагалось сделать?

Он не ответил, но сморщил губы.

- Ты делал очень хорошо, - сказал он. - Сегодня ты

узнал, что брухо используют воду, чтобы двигаться.

- Но "видел" ли я?

Он посмотрел на меня с любопытством. Он повернул глаза

и сказал, что я должен входить в зеленый туман очень много

раз, пока не отвечу на свой вопрос. Он изменил направление

нашего разговора тонким способом, сказав, что я, в

действительности, не узнал, как двигаться, чтобы

использовать воду, но я узнал, что брухо мог делать это, и

он умышленно сказал мне посмотреть на берег потока, чтобы я

мог остановить свое движение.

- Ты двигался очень быстро, - сказал он, - так же

быстро, как человек, который знает, как выполнять эту

технику. Мне тяжело не отставать от тебя.

Я попросил его объяснить, что случилось со мной, с

начала. Он засмеялся, слегка покачав своей головой как будто

с недоверием.

- Ты всегда настаиваешь на знании вещей с самого

начала, - сказал он. - Но там нет начала; начало есть только

у твоей мысли.

Я думаю, что начало было, когда я сидел на берегу и

курил, - сказал я.

- Но прежде, чем ты курил, я должен был разгадать, что

делать с тобой, - сказал он. - я должен был рассказать тебе,

что я делал, а я не могу сделать этого, потому что это

приведет меня еще к другому делу. Поэтому, может быть, вещи

будут яснее тебе, если ты не будешь думать о началах.

- Тогда скажи мне, что произошло после того, как я

сидел на берегу и курил.

- Я думаю, что ты рассказал уже мне это, - сказал он,

рассмеявшись.

- Было ли что-нибудь важного в том, что я делал, дон

Хуан?

Он пожал плечами.

- Ты следовал моим указаниям очень хорошо и не

затруднялся входить и выходить из тумана. Затем, ты

прислушивался к моему голосу и возвращался к поверхности

каждый раз, когда я звал тебя. Это было упражнением.

Остальное было очень легко. Ты просто позволил туману унести

тебя. Ты вел себя, как будто ты знал, что делать. Когда ты

был очень далеко, я позвал тебя снова и велел тебе смотреть

на берег, поэтому, ты должен знать, как далеко ты ушел.

Затем я вытянул тебя назад.

- Ты имеешь в виду, дон Хуан, что я действительно

путешествовал в воде?

- Да. И очень далеко, к тому же.

- Как далеко?

- Ты не поверишь этому.

Я попытался убедить его сказать мне, но он прекратил

предмет и сказал, что он должен уйти на время. Я настаивал,

чтобы он, по крайней мере, намекнул мне.

- Мне не нравится оставаться в темноте, - сказал я.

- Ты сам держишь себя в темноте, - сказал он. - думай о

стене, которую ты видел. Сядь здесь на свою циновку и

вспомни каждую подробность этого. Тогда, возможно, ты сам

сможешь открыть, как далеко ты ушел. Все, что я знаю теперь,

это то, что ты путешествовал очень далеко. Я знаю это,

потому что у меня было ужасное время при вытягивании тебя

назад. Если бы я не был рядом, ты мог бы совсем заблудиться

и никогда не вернуться; в таком случае, все, что осталось бы

от тебя теперь, это мертвое тело на берегу ручья. Или,

возможно, ты мог вернуться сам, но в этом я не уверен.

Поэтому, оценив попытку этого, я должен был привести тебя

назад, я сказал тебе очень ясно в...

Он сделал долгую паузу и пристально и дружелюбно

посмотрел на меня.

- Я дойду до гор центральной Мексики, - сказал он, - я

не знаю, как далеко ты ушел - возможно, до Лос-анджелеса, а,

возможно, даже до Бразилии.

Дон Хуан вернулся на следующий день поздно после обеда.

К тому времени я записал все, что я мог вспомнить о моем

восприятии. Когдя я писал, мне пришло на ум пройтись по