Карлос Кастанеда

Отделенная реальность

- это

как пользоваться своей волей.

Я попросил его объяснить, что он имеет в виду под

ключевым звеном. Он задумался на мгновение, а затем сказал,

что он знал, чем была моя машина.

- Это явно машина, - сказал я.

- Я имею в виду, что твоя машина - это запальные свечи.

Это ключевое звено для меня. Я могу приложить к нему мою

волю, и твоя машина не будет работать.

Дон Хуан сел в мою машину. Он показал мне сделать так

же, как он сам, и удобно сесть.

- Наблюдай за тем, что я делаю, - сказал он. - Я -

ворона, поэтому, в первую очередь я распущу свои перья.

Он задрожал всем своим телом. Его движения напомнили

мне воробья, смачивающего свои перья в луже. Он опустил свою

голову, подобно птице, макающей свой клюв в воду.

- Это действительно хорошо чувствуется, - сказал он и

засмеялся.

Его смех был странным. Он имел очень необычное

гипнотическое воздействие на меня. Я вспомнил, что слышал

такой же его смех много раз прежде. Возможно, что причиной,

почему я никогда открыто не сознавал его, было то, что он

никогда не смеялся подобно этому в моем присутствии.

- Затем ворона расслабляет свою шею, - сказал он и

начал крутить своей шеей и тереться щеками о свои плечи. -

Затем она смотрит на мир одним глазом, а потом другим.

Его голова встряхивалась, когда он утвердительно

перекладывал свой взгляд на мир с одного глаза на другой.

Звук его смеха повысился. У меня было нелепое чувство, что

он собирается превратиться в ворону прямо на моих глазах. Я

хотел отделаться смехом, но я был почти парализован. Я

действительно чувствовал какую-то охватывающую силу вокруг

меня. Я не чувствовал ни страха, ни головокружения, ни

сонливости. Мои способности не были затронуты, по моему

мнению.

- Заводи свою машину теперь, - сказал дон Хуан.

Я включил стартер и автоматически нажал на педаль газа.

Стартер завращался, но зажигания мотора не было. Дон Хуан

засмеялся тихим, ритмичным хихиканьем. Я попробовал включить

снова: было то же снова. Я потратил, возможно, десять минут,

вращая стартер моей машины. Дон Хуан хихикал все это время.

Тогда я отказался и сидел там с тяжелой головой.

Он кончил смеяться и рассматривал меня, и я "знал"

тогда, что его смех вводил меня в гипнотический транс. Хотя

я вполне сознавал то, что происходило, я чувствовал, что я

не был самим собой. В течение времени, когда я не мог

завести свою машину, я был очень послушным, почти онемел.

Дон Хуан как будто сделал что-то не только с моей машиной,

но и со мной тоже. Когда он кончил хихикать, я был убежден,

что колдовство кончилось, и стремительно нажал на стартер

снова. Я был уверен, что дон Хуан только гипнотизировал меня

своим смехом и заставлял меня поверить, что я не мог завести

машину. Уголком глаза я видел, что он с любопытством

наблюдал за мной, когда я включал мотор и неистово накачивал

газ.

Дон Хуан мягко похлопал меня и сказал, что неистовство

сделает меня "твердым" и, возможно, мне не нужно будет

купаться в воде снова. Чем более неистовым я буду, тем

скорее я смогу оправиться от моей встречи с олли.

- Не смущайся, - сказал дон Хуан. - Дави ногой машину.

Он разразился естественным обычным смехом, и я

почувствовал себя смешно и глуповато засмеялся.

Через некоторое время дон Хуан сказал, что он освободил

машину. И она завелась!

Глава ч е т ы р н а д ц а т а я

28 сентября 1969 года.

Вокруг дома дона Хуана было что-то жуткое. В этот

момент я думал, что он спрятался где-то поблизости и

наблюдал за мной. Я покричал ему, а затем собрал достаточно

мужества, чтобы войти внутрь. Дона Хуана там не было. Я

поставил две сумки бакалейных товаров, которые я привез, на

кучу дров и сел дожидаться его, как делал много раз раньше.

Но в первый раз за все годы моей связи с доном Хуаном я

испугался оставаться один в его доме. Я чувствовал

присутствие кого-то невидимого здесь со мной. Тогда я

вспомнил, что несколько лет назад у меня было то же самое

неясное чувство, что что-то неизвестное бродило вокруг меня,

когда я был один. Я вскочил и выбежал из дома.

Я приехал, чтобы увидеть дона Хуана и рассказать ему,

что накопленные эффекты задачи "виденья" наложили свою дань

на меня. Я начал чувствовать беспокойство, неясно

воспринимаемое без какой-либо очевидной причины, усталость,

не будучи утомленным. Затем моя реакция на присутствие

одному в доме дона Хуана вызвала во мне общую память о том,

как строился мой страх в прошлом.

Страх перенес меня на несколько лет назад, когда дон

Хуан навязал мне очень необычное сравнение между