Синнет

Оккультный мир

предосторожности против той великой опасности, которая всегда присутствует в случае, если внимание публики к оккультной науке привлекают подобным методом. Если феномены демонстрируются в безупречных условиях перед людьми, которые достаточно умны, чтобы понять значительность этих явлений, то это, бесспорно, вызывает особый эффект, пробуждающий жажду изучения оккультной философии, — такой эффект, которого не может произвести никакое иное воздействие. Но столь же верно (хотя, на первый взгляд, это может показаться не столь очевидным), что умы, совершенно не подготовленные предшествующим обучением к тому, чтобы уловить действие оккультных сил, воспримут даже самый безупречный феномен скорее как оскорбление своему разуму, нежели как доказательство действия оккультной силы. Это в особенности относится к людям, чей ум ни в чем не выходит за рамки посредственности и чьи возможности не позволяют выдержать потрясение оттого, что им предлагают совершенно новый набор идей. Напряжение слишком велико; еще несколько разрывов логической цепи — и воспитанный на банальностях наблюдатель возвращается в свою исходную позицию бесстрастного скептицизма, совершенно не осознавая того факта, что ему предложили откровение бесценного интеллектуального значения, а он его не понял. Нет ничего привычнее заявления: "Не могу поверить в реальность необыкновенного явления, пока не увижу его собственными глазами. Покажите его мне, тогда и поверю, но никак не раньше". Бесчисленные люди, которые это говорят, полностью заблуждаются насчет того, во что они поверили бы, если бы явление им действительно показали. Мне вновь и вновь приходилось наблюдать, как перед глазами людей, не привыкших изучать подобные явления, проходили феномены, абсолютно достоверные по своей природе, которые, однако, не производили на зрителей никакого иного впечатления, кроме раздраженной уверенности, что их непонятным образом дурачат. Именно так и случилось в Симле во время некоторых особенно ярких демонстраций оккультных явлений, произведенных в ходе упомянутого визита мадам Блаватской в этот город.

Нет нужды говорить, что при том обилии оккультных феноменов, которые либо осуществлялись самою мадам Блаватской, либо происходили при ее посредничестве, число горожан, которым не удавалось попасть на представления, значительно превышало число зрителей. А последним вся серия феноменов, как правило, казалась просто обманом. Сторонников данного предположения ничуть не смущало, что во всем этом деле бросается в глаза отсутствие каких-либо мотивов для жульничества и что значительная группа лиц, чья компетентность никогда не подвергалась сомнению во время дискуссий на другие темы, настойчиво заявляла о полнейшей реальности демонстрируемых феноменов. Заурядный ум оказался не в силах воспринять мысль о том, что он столкнулся лицом к лицу с откровением, которое посылает Природа; оказалось, что большинство людей предпочитает великолепной простоте истины любую сомнительную гипотезу, какими бы абсурдными и нелогичными ни были ее составляющие части.

Когда мадам Блаватская, в общем и целом, стала в Индии знаменитостью, ее контакты в кругу европейцев сделались более интенсивными. Она завела много друзей и обрела некоторое количество новообращенных последователей, уверовавших в реальность оккультных сил; но в то же время она стала невинной жертвой ожесточенного злопыхательства других своих знакомых, которые, будучи не в состоянии воспринять то, что они наблюдали в ее присутствии, встали на позиции скептицизма, перераставшего в откровенную враждебность по мере того, как сам предмет обсуждения окутывало облако более или менее эмоциональной полемики.

Нет нужды даже говорить о том, что многие газеты нажили на этой ситуации огромный капитал, высмеивая простодушные жертвы мадам Блаватской и искажая каждую крупицу информации о феноменах, которая преподносилась в самой нелепой и смехотворной форме, какую только можно себе представить. Естественно, английские друзья, открыто признававшие, что верят в оккультные способности мадам Блаватской, ожидали такого рода издевательств. Вероятно, подобные насмешки не вызвали у этих людей даже минутного раздражения. Но для той сверхчувствительной и возбудимой личности, на которую были главным образом направлены эти издевательства, они оказались неописуемо мучительными; в конце концов даже стало неясно, хватит ли у нее терпения, чтобы выдержать обрушившееся на нее напряжение, не откажется ли она совсем от