Ричард Бах

Иллюзии

и катаем пассажиров.

Было бы естественно ответить: нет, в этом нет ничего

противозаконного, поскольку наши самолеты проверяются так же

тщательно, как любой реактивный лайнер. Они надежнее и

прочнее большинства цельнометаллических самолетов, и все,

что нам требуется для полетов, - это летные права и

разрешения фермеров. Но Шимода выбрал другой ответ.

- Никто не может помешать нам сделать то, что мы хотим,

Джефф, - сказал он.

Это, конечно, абсолютно верно, но в этом ответе

отсутствовал всякий такт, необходимый в разговоре с людьми,

сидящими у своих радиоприемников и интересующимися, кто и с

какой целью летает вокруг их городов на этих старых

бипланах. Минуту спустя на пульте сайкса замигала лампочка.

- Нас вызывает абонент номер один, - сказал Сайкс. - говорите,

мадам.

- Я в эфире?

- Да, мадам, вы в эфире. Наш гость - летчик Дональд

Шимода. Говорите.

- Я хочу сказать этому парню, что не все делают, что

хотят, и что кое-кому приходится работать, чтобы себя

прокормить и нести на себе большую ответственность, чем этим

карнавальным летунам.

- Те, кто работают, чтобы себя прокормить, делают то,

что им больше всего хочется делать, - сказал Шимода, - так

же, как и те, кто играет, чтобы себя прокормить.

- В писании сказано, что в поте лица своего

зарабатываем мы свой хлеб насущный и в скорби едим мы его...

- Мы свободны поступать и так, если мы этого захотим.

- Делайте свое дело! Мне надоело слушать, как такие,

как вы, твердят: делайте свое дело, делайте свое дело! Вы

сбиваете людей с толку, и если так пойдет дальше, то они

разрушат этот мир. Посмотрите, что творится с растениями,

реками, океанами!

Она дала ему возможность для пятидесяти разных ответов.

Он отверг их все.

- То, что мир разрушается, - это о'кэй, - сказал он. - мы

можем создать тысячу миллионов других миров и выбрать из

них любой. Пока людям нужны будут для жизни планеты, планеты

у них будут.

Навряд ли он рассчитывал успокоить женщину своим

ответом. Я смотрел на Шимоду с удивлением. Он говорил со

своей точки зрения перспектив множества жизней, с точки

зрения знаний, которыми мог обладать только учитель.

Слушатели же, естественно, предполагали, что дискуссия

касается лишь реальности действительного мира, начинающегося

рождением и заканчивающегося смертью. Он знал это... Почему

он этого не учел?

- Вы считаете, что все о'кэй, - продолжала женщина, - что

в мире, окружающем вас, нет ни зла, ни греха? Это вас не

беспокоит?

- Не за что беспокоиться, мадам. Мы видим лишь

крохотную частицу целого, которую мы называем жизнью, и эта

частица - фальшивка. Все находится в равновесии, без

собственного на то согласия никто не страдает и никто не

умирает. Никто не делает того, что ему делать не хочется.

Вне того, что делает нас счастливыми и вне того, что делает

нас несчастными, не существует ни добра, ни зла.

Это также не успокоило леди на том конце телефонного

кабеля, но она взяла себя в руки и спокойно спросила:

- Откуда вы все это знаете? Почему вы уверены в том,

что все, что вы говорите - правда?

- Я не знаю, правда ли это, - сказал он. - я верю в то,

что это правда, потому что мне нравится в это верить.

Я закрыл глаза. Он мог бы сказать, что он испытал все

это, и что это истина... Исцеления, чудеса, вся его жизнь

подтверждала правдивость его слов. Но он не сказал этого.

Почему?

- Каждый, кто когда-нибудь был кем-то, каждый, кто

когда-нибудь был счастлив, каждый, кто когда бы то ни было

получил дар жизни в этом мире, был божественно эгоистичной

душой, живущей только для себя. Исключений нет.

Следующим позвонил мужчина.

- Эгоистичной душой! Мистер, а вы знаете, кто такой

антихрист?

На секунду Шимода улыбнулся, и откинулся на спинку

стула. Мне показалось, что он чуть ли не лично знаком с

собеседником.

- Может быть, вы сами скажете мне, кто он такой? - сказал

он.

- Христос говорил, что мы должны жить для своих

собратьев. Антихрист говорит: будьте эгоистами, живите для

себя, пусть остальные идут к черту в ад...

- Или к богу в рай, или еще куда-нибудь, куда бы им ни

захотелось пойти.

- Вы опасный тип, вы знаете об этом, мистер? Что, если

бы все вас послушались и стали бы делать то, что им

захочется? Что бы тогда случилось?

- Я думаю, что тогда земля, пожалуй, была бы самой

счастливой планетой в этой части галактики.

- Мистер, я не уверен в том, что мне хотелось бы, чтобы

мои дети вас слушали.