Ричард Бах

Иллюзии

на него внимания. Я не был в ярости, или в

шоке, или в ужасе. Единственное, что было для меня важно,

это как можно скорее добраться до кабины трэвел эйра и

поговорить с моим другом.

Он выглядел так, как будто рядом с ним взорвалась

бомба. Левая часть его тела была сплошным месивом из

разорванной кожи, ткани, мяса и крови, мокрой алой массой.

Его голова склонилась к рычагу газа, к правому нижнему

углу приборной доски, и я подумал о том, что если бы он

пристегнулся ремнем, то тогда бы его так вперед не швырнуло.

- Дон, с тобой все о'кэй? - идиотские слова.

Он открыл глаза и улыбнулся. По его лицу текла кровь.

- Ричард, на что это похоже?

Когда я услышал это, я почувствовал огромное

облегчение. Если он мог говорить, значит он мог и думать,

значит, с ним все будет в порядке

- Точно не скажу, приятель. Похоже, что у тебя возникли

какие-то трудности.

Он не шевелился, и я опять испугался, не столько ранам

и крови, сколько его неподвижности.

- Я не думал, что у тебя есть враги.

- У меня их нет. Это был... Друг. Лучше не иметь...

Ненависть приносит в жизнь... Неприятности... Он убил

меня...

Кресло и боковые панели кабины были перепачканы кровью.

Сам самолет почти не пострадал, но очистить кабину было бы

нелегко.

- Дон, это должно было случиться?

- Нет, - тихо произнес он, едва дыша, - но мне

кажется... Что эта драма мне нравится.

- Ну что же ты?! Исцели себя! Смотри, сколько людей

вокруг, они ждут полетов!

Но пока я так шутил, мой друг Дональд Шимода, несмотря

на все свои знания и понимание реальности, упал головой на

рычаг газа и умер.

В ушах у меня шумело. Весь мир как бы прогнулся, и я

сполз с края разорванного фюзеляжа в красную мокрую траву.

Тяжесть книги, лежащей в моем кармане, опрокинула меня на

бок, и в тот момент, когда я коснулся земли, она выпала и

раскрылась. Ветер медленно перелистывал ее страницы.

Я поднял книгу. Неужели все кончается именно так,

подумал я, неужели все, что говорил мой учитель - пустые

слова? Неужели он не смог спасти себя от первого же

нападения этого сумасшедшего?

Мне пришлось трижды прочитать слова на открытой

странице, прежде чем их смысл дошел до меня.

"Все,

Написанное

В этой

Книге,

Может

Оказаться

Неправдой."

Э п и л о г

Осенью я летел на юг, к теплу. Хороших полей оставалось

все меньше, зато облака все росли. Людям всегда нравилось

летать на моем биплане, и в эти дни многие из них оставались

вечером поговорить и перекусить у моего костра.

Время от времени некоторые из тех, кому это не слишком

надоедало, говорили мне, что после этих бесед они начинали

чувствовать себя лучше, и на следующий день люди начинали

поглядывать на меня со странным любопытством. Не раз я

улетал раньше, чем собирался это сделать. Никаких чудес не

происходило, хотя флит стал летать лучше, чем когда бы то ни

было, и тратить меньше горючего. Он перестал разбрызгивать

масло, и жуки больше не разбивались о пропеллер и лобовое

стекло. Дело было, несомненно, в холодном воздухе, не могли

же они, в самом деле, научиться увертываться от моего

самолета.

И все же в тот летний день, когда Шимода был убит, для

меня что-то кончилось. Это был финал, в который я не мог

поверить, который я не мог понять: он так врезался в мою

память, что я пережил его тысячу раз снова, будто надеясь

что-то изменить. Чему я должен был научиться в тот день?

Однажды поздним октябрьским вечером после того, как я

улетел от испугавшей меня толпы в миссисипи, я приземлился в

маленьком пустом поле.

В который раз перед тем, как заснуть, я опять думал,

почему он умер. На это не было никаких причин. Если бы то,

что он говорил, было правдой...

Мне не с кем было поговорить так, как мы говорили с

ним, не у кого учиться, некого подкалывать и атаковать

своими иллюзиями, чтобы натренировать тем самым свой мозг. Я

сам? Да, но во мне не было и половины шарма Шимоды, который

учил меня, периодически сбивая с ног своим духовным каратэ.

Думая об этом, я заснул, а заснув, увидел сон.

Он стоял на коленях в траве спиной ко мне, заделывая

дыру в кабине трэвел эйра в том месте, куда попала разрывная

пуля. У ног его валялась банка с масляным аэролаком и рулон

первосортной авиаткани. Я сознавал, что это лишь сон, но в

то же время я знал, что все это реально.

- Д о н!

Он медленно встал и повернулся ко мне, улыбаясь моему

горю и моей радости.

- Привет, - сказал он.