Ричард Бах

Чайка по имени Джонатан Ливингстон

темное ночное небо. Стая

проснулась, услышав его голос; с высоты пяти

тысяч футов он прокричал во всю силу своих

легких:

- Я МОГУ ЛЕТАТЬ! СЛУШАЙТЕ! Я МОГУ ЛЕТАТЬ!

На восходе солнца почти тысяча чаек

толпилась вокруг учеников Джонатана и с

любопытством смотрела на Мейнарда. Им было

безразлично, видят их или нет, они слушали и

старались понять, что говорит Джонатан.

Он говорил об очень простых вещах: о том,

что чайка имеет право летать, что она свободна

по самой своей природе и ничто не должно

стеснять ее свободу - никакие обычаи,

предрассудки и запреты.

- Даже если это Закон Стаи? - раздался голос

из толпы чаек.

- Существует только один истинный закон - тот,

который позволяет стать свободным, - сказал

Джонатан. - Другого пути нет.

- Разве мы можем научиться летать как ты? - донесся

до Джонатана другой голос. - Ты

особенный, ты талантливый, ты необыкновенный,

ты непохож на других.

- Посмотрите на Флетчера! На Лоуэлла! На

Чарльза-Роланда! На Джади Ли! Они тоже

особенные, тоже талантливые и необыкновенные?

Не больше, чем ты, не больше, чем я.

Единственное их отличие, одно-единственное

отличие состоит в том, что они начали понимать,

кто они, и начали вести себя, как подобает

чайкам.

Его ученики, за исключением Флетчера,

беспокойно задвигались. Они не были уверены,

что дело обстоит именно таким образом. Толпа

росла с каждым днем, чайки прилетали, чтобы

расспросить, высказать восхищение,

поиздеваться.

- В Стае говорят, что ты Сын Великой Чайки, - сказал

Флетчер однажды утром, разговаривая с

Джонатаном после тренировочных полетов на

Высоких Скоростях. - А если нет, значит ты

опередил свое время на тысячу лет.

Джонатан вздохнул. "Цена непонимания, - подумал

он, - Тебя называют дъяволом или

богом."

- Как ты думаешь, Флетч? Опередили мы свое

время?

Долгая пауза.

- По-моему, такие полеты были возможны всегда,

просто кто-нибудь должен был догадаться и

попробовать научиться так летать, а время здесь

ни при чем. Может, мы опередили моду.

- Это уже кое-что, - сказал Джонатан,

перевернулся через крыло и некоторое время

скользил по воздуху вверх лапами. - Это

все-таки лучше, чем опередить время.

Несчастье случилось ровно через неделю.

Флетчер показывал приемы скоростного полета

группе новичков. Он уже выходил из пике,

пролетев сверху вниз семь тысяч футов - длинная

серая змейка мелькнула на высоте нескольких

дюймов над берегом, - когда на его пути

оказался птенец, который совершал первый полет

и звал свою маму. У Флетчера Линда была лишь

десятая доля секунды, чтобы попытаться избежать

столкновения, он резко отклонился влево и на

скорости более двухсот миль в час врезался в

гранитную скалу.

Ему показалось, что скала - это огромная

кованая дверь в другой мир. Удушающий страх,

удар и мрак, а потом Флетчер поплыл по

какому-то странному-странному небу, забывая,

вспоминая и опять забывая; ему было страшно и

грустно, и тоскливо, отчаянно тоскливо.

Голос донесся до него, как в первый раз,

когда он встретил Джонатана Ливингстона.

- Дело в том, Флетчер, что мы пытаемся

раздвигать границы наших возможностей

постепенно, терпеливо. Мы еще не подошли к

полетам сквозь скалы, по программе нам

предстоит заняться этим немного позже.

- Джонатан!

- Что ты здесь делаешь? Скала! Неужели я

не... разве я не умер?

- Ох, Флетч, перестань! Подумай сам. Если ты

со мной разговариваешь, очевидно, ты не умер,

так или нет? У тебя просто резко изменился

уровень сознания, только и всего. Теперь

выбирай. Ты можешь остаться здесь и учиться на

этом уровне, который, кстати, ненамного выше

того, на котором ты находился прежде, а можешь

вернуться и продолжать работать со Стаей.

Старейшины надеялись, что случится какое-нибудь

несчастье, но они не ожидали, что оно

произойдет так своевременно.

- Конечно, я хочу вернуться в Стаю. Я ведь

только начал заниматься с новой группой!

- Прекрасно, Флетчер. Ты помнишь, мы

говорили, что тело - это не что иное, как

мысль?...

Флетчер покачал головой, расправил крылья и

открыл глаза: он лежал у подножия скалы, а

вокруг толпилась Стая. Когда чайки увидели, что

он пошевелился, со всех сторон послышались злые

пронзительные крики:

- Он жив! Он умер и снова жив!

- Прикоснулся крылом! Оживил! Сын Великой

Чайки!

- Нет! Говорит, что не сын! Это дьявол!

Дьявол! Явился, чтобы погубить Стаю!

Четыре тысячи чаек, перепуганные невиданным

зрелищем, кричали: "Дьявол!" - и этот вопль