Владимир Майков

Мир Станислава Грофа

новую перспективу и

подразумевает иную стратегию работы.

Гроф действительно обрисовал новую топологию души. Я попробую в нескольких

штрихах нарисовать вам эту топологию. Я дам вам совершенно свежий пример

не из психотерапевтической, а ознакомительной сессии, которую я проводил в

центре "Открытый мир". Там была ситуация, когда одна женщина во время

сессии была в трудно понимаемом с точки обычной психотерапии состоянии.

Сеансы холотроного дыхания напоминают театр безумия, люди кричат, люди

плачут, рыдают, странным образом ползают, катаются дергаются, шаманят,

колдуют. Происходит что-то странное, чему не место в нашем нормальном

мире. После этого проходит еще час, два и движениях мы видим совершенно

новых людей. Иногда требуется несколько дней, для того, чтобы что-то

выплыло, чтобы что-то свершилось, чтобы что-то проработалось. Женщина на

последней сессии, раздирая свою грудь просто плакала, сильно страдала, а

когда ее партнер попытался ее погладить, она схватила его в объятья и

стала говорить: "Я люблю его, я люблю его". И так продолжалось очень

долго, и партнер в совершенном неведеньи пытался ее поддержать, пытался

выйти из этого неловкого состояния, она продолжала судорожно рыдать. Когда

я подошел к ней, она стала рассказывать свою историю, как она любит его,

как она любит этого человека из неведомой страны, почти что эфиопа,

откуда-то из арабского мира, то ли тот с которым она училась в

мединституте здесь, и о том, как он любит Пушкина, этого другого русского

эфиопа, как между ними возникла некоторая искра, как она не может с ним

расстаться и это совершенно безнадежная любовь. Я вторил ей как эхо. Да ты

любишь, да это любовь. С точки зрения постороннего человека наверное

происходило что-то тривиальное. Я не говорил, что любовь безнадежна или

что-то еще. На следующий день я видел совершенно другую женщину, которая

не раздирается безнадежно любовью, которая переполнена этой любовью,

которая отдает эту любовь, которая лучится этой любовью, и она совершенно

необыкновенная мать, необыкновенная переводчица, которая твердо стоит на

своих ногах. Что произошло здесь с точки зрения обычного сознания? Я

уверен, что представители других психотерапевтических школ психоанализа

будут испытывать большое затруднение, описывая на своем языке, что

произошло. Партнер этой женщины подошел ко мне и поблагодарил за участие,

и мы поговорили о том, что испытывал он, что испытывал я. Чем дольше я

преподаю холотропное дыхание, трансперсональную психологию, хотя я и не

занимаюсь чисто клинической практикой, обучаю профессионалов, невольно

участвую в терапии профессионалов, тем больше я понимаю, что пути терапии

бываю столь же неисповедимы, как и пути Господни. Что нет никакого метода,

нет никакого сценария, алгоритма по которому мы могли бы из состояния

страдания, нездоровья попасть в состояние исцеления или другого

расширенного самочувствия. Тут действуют другие законы.

Гроф лаконично формулирует это так. Каждому из нас присуще врожденное

стремление к целостности, к счастью, к тому, что называют холотропным

целостным состоянием. Слово холотропный само по себе означает движение к

целостности. Нам присуще другое состояние здравого смысла, гилотропное,

гило- по-гречески, земля, земное состояние, обыденное состояние. При

энергизации нашей психики, когда взбадривается наше спящее латентное

состояние, когда расправляется то, что спит в нас, когда расправляются

наши возможности восприятия переживаний, когда мы находим все эти метафоры

через которые я пытаюсь прокоммуницировать с вашим опытом, когда мы входим

в расширенные необычные состояния сознания, в новые интенсивности, мы

попадаем каждый в свой мир необычных переживаний. Как будто бы существуют

записанные на нас узоры власти, я так бы назвал, прутья клеток,

ментальные, эмоциональные, физиологические циклы. Психологические и

философские барьеры, которые через описание тела, описание эмоций, через

привычки, через броню, через характерную броню, как говорил Вильгельм

Райх, указывает нам на всех уровнях, кто мы есть, и поддерживают нашу

самоидентичность.