Пауло Коэльо

Алхимик

испытать твою отвагу. Ничего нет важнее для тех, кто ищет Язык Мира.

Юноша удивился. Всадник рассуждал о вещах, в которых мало кто смыслил.

-- Кроме того, нельзя расслабляться ни на миг, даже когда одолел долгий путь, -- продолжал тот. -- И нужно любить пустыню, доверять же ей полностью нельзя. Ибо пустыня—это испытание для человека: стоит отвлечься хоть на миг -- и ты погиб.

Его слова напомнили Сантьяго старого Мелхиседека.

-- Если к тому времени, когда придут воины, голова у тебя

еще останется на плечах, разыщи меня, -- сказал всадник.

В руке, которая совсем недавно сжимала рукоять сабли, теперь появилась плеть. Конь рванулся, снова взметнув тучу пыли из-под копыт.

-- Где ты живешь? -- крикнул Сантьяго вслед.

Всадник на скаку ткнул плетью в сторону юга.

Так юноша повстречал Алхимика.

На следующее утро под финиковыми пальмами оазиса Эль-Фаюм стояли две тысячи вооруженных людей. Солнце было еще низко, когда на горизонте показались пятьсот воинов. Всадники проникли в оазис с севера, делая вид, что пришли с миром, и пряча оружие под белыми бурнусами. Лишь когда они подошли вплотную к большому шатру вождей, в руках у них оказались ружья и кривые сабли. Но шатер был пуст.

Жители оазиса окружили всадников пустыни, и через полчаса на песке лежали четыреста девяносто девять трупов. Детей увели в пальмовую рощу, и они ничего не видели, как и женщины, которые оставались в шатрах, молясь за своих мужей. Если бы не распростертые тела погибших, оазис выглядел бы таким же, как всегда.

Уцелел только тот, кто командовал конницей, налетевшей на Эль-Фаюм. Его привели к вождям племен, и те спросили, почему он дерзнул нарушить Обычай. Он отвечал, что его воины, измучась многодневными боями, голодом и жаждой, решили захватить оазис и потом вновь начать войну.

Вождь сказал, что как ни сочувствует он воинам, но нарушать Обычай не вправе никто. В пустыне меняется под воздействием ветра только облик песчаных барханов, все же прочее пребывает неизменным.

Военачальника приговорили к позорной смерти: не удостоив ни пули, ни удара сабли, его повесили на засохшей финиковой пальме, и ветер из пустыни долго раскачивал его труп.

Вождь позвал чужестранца и вручил ему пятьдесят золотых монет. Потом снова рассказал историю Иосифа и попросил юношу стать своим Главным Советником.

Когда зашло солнце и на небе тускло (потому что было полнолуние) засветились первые звезды, Сантьяго пошел на юг. Там стоял только один шатер, и встречные говорили ему, что место это излюблено джиннами. Однако он уселся возле шатра и стал ждать.

Алхимик появился нескоро—луна была уже высоко. С плеча у него свисали два мертвых ястреба.

-- Я здесь, -- сказал Сантьяго.

-- И напрасно. Разве ко мне ведет твоя Стезя?

-- Идет война. Мне не пересечь пустыню.

Алхимик спешился и знаком пригласил Сантьяго войти в

шатер, -- точно такой же, как и у всех жителей оазиса, если не считать убранного со сказочной роскошью шатра вождей. Сантьяго искал взглядом тигли и горн, стеклянные алхимические реторты, однако ничего не нашел, кроме нескольких растрепанных книг и покрывавших ковер листов с какими-то таинственными рисунками.

-- Садись, я приготовлю чаю, -- сказал Алхимик.—

Поужинаем этими ястребами.

Юноша подумал, что это те самые птицы, которых он накануне видел в небе, но вслух не сказал ни слова. Алхимик растопил очаг, и вскоре шатер заполнился ароматом жареной дичи. Он был вкуснее дыма наргиле.

-- Зачем ты хотел меня видеть?

-- Все дело в знаках. Ветер рассказал мне, что ты придешь

и что тебе потребуется моя помощь.

-- Нет, это не я, это другой путник—англичанин. Это он искал тебя.

Прежде чем он меня найдет, ему предстоит много других встреч. Однако он на верном пути. Он смотрит уже не только в книги.

-- А я?

-- Если ты чего-нибудь хочешь, вся Вселенная будет

способствовать тому, чтобы желание твое сбылось, -- повторил Алхимик слова старого Мелхиседека, и юноша понял, что повстречал еще одного человека, который поможет ему следовать Своей Стезей.

-- Ты будешь меня учить? -- спросил он.

-- Нет. Ты уже знаешь все, что нужно. Я лишь сделаю так,

чтобы ты добрался до цели и дошел до своих сокровищ.

-- Но в пустыне идет война, -- повторил Сантьяго.

-- Я знаю пустыню.

-- Я уже нашел свое сокровище. У меня есть верблюд,