Пауло Коэльо

Алхимик

книгу прочел. Что ж, если она и вправду скучная, он еще успеет обменять ее на другую.

-- Она о том, о чем написаны почти все книги, -- продолжал старик.—О том, что человек не в силах сам выбрать свою судьбу. Она старается, чтобы все поверили в величайшую на свете ложь.

-- А что это за величайшая на свете ложь? -- удивился Сантьяго.

-- Звучит она так: в какой-то миг нашего бытия мы теряем контроль над своей жизнью, и ею начинает управлять судьба. Ничего более лживого нет.

-- Со мной все было не так, -- сказал Сантьяго. -- Меня хотели сделать священником, а я ушел в пастухи.

-- Так оно лучше, -- согласился старик.—Ты ведь любишь странствовать.

«Он будто прочел мои мысли», -- подумал юноша.

А старик тем временем листал толстую книгу и вроде бы даже

не собирался возвращать ее. Только сейчас Сантьяго заметил, что он одет в арабский бурнус—впрочем, ничего особенного в этом не было: Тарифу от африканского побережья отделял лишь узкий пролив, который можно было пересечь за несколько часов. Арабы часто появлялись в городке—что-то покупали и несколько раз в день творили свои странные молитвы.

-- Вы откуда будете? -- спросил он старика.

-- Отовсюду.

-- Так не бывает, -- возразил юноша.—Никто не может

быть отовсюду. Я вот, например, пастух, брожу по всему свету, но родом-то я из одного места, из городка, рядом с которым стоит старинный замок. Там я родился.

-- Ну, в таком случае я родился в Салиме.

Сантьяго не знал, где это—Салим, но спрашивать не стал,

чтобы не позориться, обнаруживая свое невежество. Он уставился на площадь, по которой с озабоченным видом сновали прохожие.

-- Ну, и как там, в Салиме?

-- Как всегда, так и сейчас.

Ухватиться было не за что. Ясно было только, что город

этот не в Андалусии, иначе он бы его знал.

-- А чем вы там занимаетесь?

-- Чем занимаюсь? -- старик раскатисто расхохотался. -- Я

им правлю. Я—царь Салима.

«Какую чушь иногда несут люди, -- подумал юноша.—Право, лучше уж общаться с бессловесными овцами, которым бы только есть да пить. Или книги читать—они рассказывают невероятные истории и именно тогда, когда хочется слушать. А вот с людьми хуже: они брякнут что-нибудь, а ты сидишь, не зная, что на это сказать, как продолжить разговор».

-- Зовут меня Мелхиседек, -- промолвил старик.—Сколько у тебя овец?

-- Достаточно, -- ответил Сантьяго: старик хотел знать слишком много о его жизни.

-- Ах, вот как? Я не могу помочь тебе, раз ты считаешь, что овец у тебя достаточно.

Юноша рассердился всерьез. Он не просил о помощи. Это старик попросил сначала вина, потом книгу, а потом -- разговора.

-- Книжку верните, -- сказал он.—Мне пора трогаться в путь.

-- Дашь мне десятую часть своей отары—научу, как тебе добраться до сокровищ.

Сантьяго снова припомнил свой сон, и все ему вдруг стало ясно. Старуха цыганка ничего с него не взяла, а старик— может, это ее муж? -- выманит у него в обмен на фальшивые сведения гораздо больше денег. Наверно, он тоже цыган.

Но прежде чем Сантьяго успел произнести хоть слово, старик подобрал веточку и принялся что-то чертить на песке. Когда он наклонился, у него на груди что-то ослепительно заблестело. Однако не по годам проворным движением он запахнул свое одеяние, и блеск погас. Юноша смог тогда разобрать, что написано на песке.

На песке, покрывавшем главную площадь маленького городка, он прочел имена отца и матери и историю всей своей жизни вплоть до этой самой минуты—прочел свои детские игры и холодные семинарские ночи. Он прочел имя дочки лавочника, которого не знал. Он прочел то, чего никогда никому не рассказывал: как однажды взял без спросу отцовское ружье, чтобы поохотиться на оленей, как в первый и единственный раз в жизни переспал с женщиной.

«Я—царь Салима», -- вспомнилось ему.

-- Почему царь разговаривает с пастухом? -- смущенно и

изумленно спросил Сантьяго.

-- Причин тому несколько, но самая главная та, что ты способен следовать Своей Стезей.

Что это за стезя, юноша не знал.

-- Это то, что тебе всегда хотелось сделать. Каждый

человек, вступая в пору юности, знает, какова его Стезя. В эти годы все ясно, все возможно, все под силу, и люди не боятся мечтать о том, что бы они хотели сделать в жизни. Но потом проходит время, и какие-то таинственные силы, вмешиваясь, стараются доказать, что следовать Своей Стезей невозможно.