Шри Ауробиндо

Мысли и афоризмы

определенности, рациональной ясности построения мысли, нигде не нарушающей законы логики. Однако искра Истины в этом случае оказывается как бы пойманной в ловушку, в которой ей неуютно и тесно. Любой закон, как бы ни был он всеобъемлющ и авторитетен, встречает где-то закон противоположный, посредством которого действие первого можно ограничить, изменить, аннулировать или обойти (125). Закон - это процесс или формула; душа же использует процессы и превосходит формулы (127). В афоризме логика не довлеет над Истиной, не замыкает ее в свои догматические застенки. Его форма такова, что оставляет свободным путь для нашего ума к первоисточнику, к тем запредельным высотам Духа, откуда она спускается в наш сумеречный интеллект, чтобы озарить своим светом темные своды таинственных пещер мира иррациональности. Результат всегда неожиданный; то, что нам ранее казалось несопоставимым и противоестественным, вдруг оказывается вполне сочетаемым и гармоничным. Разум подразделяет, фиксирует детали и противопоставляет их; Мудрость объединяет, сочетает противопоставленное в единую гармонию (8). Мудрость относится к тем духовным плоскостям сознания, где возможно видение единой целостной картины мира. То, что в призрачном свете разума кажется неприглядным, отталкивающим, отвратительным, в ее свете видится по-иному или во всяком случае исчезают зловещие, пугающие тени. Когда я обладал разделяющим разумом, то сторонился многих вещей; впоследствии я предал его забвению, охотился по всему миру за безобразным и отвратительным, но не мог больше найти их (20). Бог открыл мне глаза; ибо я постиг благородство вульгарного, привлекательность отвратительного, совершенство уродливого и красоту страшного (21). Неискушенный читатель может даже заподозрить здесь оправдание и пропаганду царства несовершенств и пороков и подстрекательство к грехопадению. Но так устроен мир: то что доступно одним, для других может оказаться пагубным. Курица не должна лезть туда, где плавает утка. Можно ходить по раскаленным углям, пить яд и оставаться невредимым, но прежде полезно задуматься, можно ли позволить себе это. Характерен в этом отношении следующий афоризм (132): Когда я ничего не знал, то испытывал отвращение ко всему преступному, греховному и грязному, в существовании же моем было полно преступлений, грехов и грязи; но когда я очистился, и глаза мои открылись, то низко склонился в духе своем перед вором и убийцей и поклонился в ноги проститутке; ибо увидел, что души их приняли страшную ношу зла и испития за всех огромной чаши яда, взбитого со дна мирового океана. Здесь мы находим несколько иной ракурс той же самой темы, которая может вызвать ассоциации с личностью и творчеством Достоевского, когда человек в своем страдании возвышается до понимания как запредельного, так и того, что у обычного обывателя и филистера вызывает чувство брезгливого отвращения. И тест, который определяет истинность претензии на подобное совершенство суров, непреклонен и непогрешим (540): В состоянии ли ты увидеть Бога в своем мучителе и убийце даже в момент смерти или во время пытки? В состоянии ли ты увидеть Его в том, кого убиваешь и, убивая, любить? Если да, то тогда ты обладаешь высшим знанием. Возможно ли кому достичь Кришны, кто никогда не поклонялся Кали?