Г. Гурджиев

Встречи с замечательными людьми (Часть 1)

почти в точности

повторяла мою собственную. В настоящее время он, с точки зрения обычных людей,

находится в добром здравии. Но я считаю, что это относится только к его

физическому состоянию. Почему-то принято думать, что люди, принадлежащие к

разным национальностям, в наше время, отличающееся обилием межэтнических

конфликтов, должны инстинктивно чувствовать друг к другу вражду и даже

ненависть. Но несмотря на то, что мы с Еким-беем были воспитаны на различных

семейных традициях и исповедовали разные религиозные убеждения, мы с самой

первой нашей встречи, произошедшей при необычных обстоятельствах, почувствовали

друг к другу симпатию, которая с течением времени переросла в настоящую дружбу И

позднее, испытав на себе все превратности судьбы, мы как два дерева, выросшие из

одного корня, всю жизнь относились друг к другу по-братски.

В этой главе я хочу рассказать вам о моей первой встрече с Еким-беем, человеком,

которого уважали все, кто был с ним знаком, считая его мудрецом и настоящим

волшебником. Я также остановлюсь на некоторых важных событиях, которые

происходили во время наших странствий по малоисследованным районам Азии и

Африки.

В настоящее время, удостоенный за свои заслуги всевозможных наград, он, тем не

менее, доживает свои оставшиеся годы в небольшом, никому не известном городке

Египта, будучи Великим турецким пашой. Следует сказать, что он выбрал такое

тихое уединенное место, несмотря на то что имеет возможность жить там, где

пожелает, пользуясь всем современным комфортом, - главным образом для того,

чтобы избежать назойливого праздного любопытства тех, кому больше нечем себя

занять. Увы, это свойство присуще большинству наших современников.

Когда я впервые встретился с Еким-беем, мы оба были еще совсем молоды, он учился

в военном колледже в Германии и как обычно приехал провести летние месяцы со

своим отцом в Константинополе. Прежде чем описать обстоятельства,

сопутствовавшие нашему знакомству, я должен сказать, что в период,

предшествующий моему появлению в Эчмиадзине и моей встрече с Погосяном, чему

была ранее посвящена глава, я рыскал повсюду, как молодая гончая собака, в

поисках ответов на вопросы, которые меня волновали. Тогда я, по отзывам моих

знакомых, производил впечатление полупомешанного, и в таком состоянии отправился

в Константинополь, привлеченный слухами о невероятных чудесах, которые творили

дервиши.

По прибытии в Константинополь я остановился в районе, который назывался Пера, и

сразу же отправился по монастырям, где жили дервиши. Проводя почти все время в

обществе этих людей, не занимаясь ничем другим и ломая голову над всей этой

несусветной чепухой, я вдруг понял, что, если так будет продолжаться и дальше,

остатки здравого рассудка вскоре совершенно меня покинут.

Осознав все это, я провел два дня в полном одиночестве, пытаясь прийти в себя и

освободиться от охватившего меня наваждения, но назойливые мысли донимали меня,

как мухи испанского мула.

Обеспокоенный этим, я однажды стоял на большом мосту, соединяющем Пера и Стамбул

и, облокотясь на парапет, размышлял над смыслом всех тех фокусов, которыми

дервиши удивляют праздных зрителей. В это время под мостом проплывали пароходы,

непрерывно сновали маленькие лодки.

На берегу Галаты сразу за мостом была пристань, где останавливались пароходы,

курсирующие между Константинополем и противоположным берегом Босфора. Возле

прибывающих и отходящих пароходов я увидел плавающих мальчишек, которые ныряли

за монетами, что бросали им скучающие пассажиры. Это заинтересовало меня, и я

подошел поближе, чтобы лучше все рассмотреть. Очень ловко и без всякой суеты эти

подростки подхватывали брошенные им с пароходов монеты, не упуская ни одной. Я

наблюдал за ними долгое время, любуясь ловкостью и проворством этих мальчиков

разного возраста (им было примерно от восьми до восемнадцати лет), и внезапно

мне в голову пришла мысль: 'А чем я хуже их? Почему мне не заняться тем же

ремеслом?' И на следующий день я отправился на берег и стал учиться нырять возле

здания Военно-морского министерства.

Один грек, часто приходивший сюда купаться, заметил мои потуги и добровольно

вызвался стать моим учителем, чтобы помочь овладеть этим, как он выражался,

'высоким искусством'. После 'урока' мы отправлялись в кофейню, и, думаю, не

нужно вдаваться в детали и уточнять, кто из нас платил за выпитый кофе.

Сперва было очень трудно, потому что соленая морская вода раздражала глаза, ведь