Г. Гурджиев

Встречи с замечательными людьми (Часть 2)

н из холмов,

расположенных вблизи монастыря, где мы удобно устроились на берегу небольшой, но

быстрой реки. Взглянув на нас, наш новый знакомый сказал:

'Здесь нам никто не помешает, и вы можете говорить совершенно свободно, так как

вас никто не видит и не слышит'.

В ходе беседы выяснилось, что он по происхождению итальянец, но хорошо знает

греческий, так как по настоянию своей матери-гречанки в детстве говорил

исключительно на этом языке. Прежде он был христианским миссионером и много лет

прожил в Индии. Однажды, направляясь в Афганистан, он был захвачен в плен одним

местным племенем, когда пытался преодолеть горный перевал. Переходя в качестве

раба от одного хозяина к другому, он наконец очутился в доме у одного очень

знатного и уважаемого человека. Наш собеседник хорошо освоился в новых

обстоятельствах, изучил местные обычаи и образ жизни и в конце концов сумел

заслужить репутацию доброго, разумного и рассудительного человека. Заслужив

любовь и уважение своего нового хозяина, он через некоторое время был отпущен на

свободу и, став полноправным членом общества, мог делать все что хочет. Как раз

в это время он случайно познакомился с монахами ордена Всемирного братства и

понял - это как раз то, что он всю жизнь искал. И вот с тех пор он живет в этом

монастыре.

Так как наше доверие к отцу Джованни, а именно так мы стали его называть, узнав,

что прежде он был католическим священником, росло с каждой минутой, мы решили

ничего не утаивать и рассказать о себе всю правду.

Внимательно выслушав наш рассказ и явно одобряя наше стремление отыскать истину,

он немного подумал и сказал с мудрой, доброжелательной улыбкой: 'Ну что же...

Возможно, то, что вы узнаете и поймете, когда-нибудь станет достоянием всех моих

соотечественников, поэтому со своей стороны я сделаю все, чтобы помочь вам в

поисках истины'.

Наш собеседник получил разрешение поселить нас в стенах этого монастыря. Мы

могли оставаться здесь до тех пор, пока не решим, что делать дальше. На

следующий же день мы с профессором Скридловым перебрались в жилую часть

монастыря и очень обрадовались представившейся возможности отдохнуть после

утомительного путешествия, во время которого приходилось постоянно быть

настороже.

Мы пользовались на территории монастыря полной свободой и ходили там, где

хотели. Только к настоятелю не полагалось заходить без приглашения.

Вместе с отцом Джованни мы часто возвращались на то место у реки, где беседовали

в первый день нашего появления в монастыре.

Во время бесед с новым другом мы узнали много интересного о деятельности этого

братства, о его внутренней жизни и основных положениях этого учения. Мы поняли,

что членом братства может стать любой человек вне зависимости от его расы или

прежнего вероисповедания.

Как мы установили впоследствии, среди здешних монахов были бывшие христиане,

иудеи, мусульмане, буддисты, ламаисты и даже один бывший шаман. Всех их

объединила вера в Господа единого и всемогущего.

Монахи относились друг к другу с такой любовью и доверием, что мы с профессором

Скридловым, наблюдая за ними, не могли определить, какую религию ранее

исповедовал тот или иной монах.

Отец Джованни также многое рассказал нам о вероучении и целях братства. Он

говорил так проникновенно и убедительно об истине, вере и о том, как человек к

ней приходит, что профессор Скридлов, пораженный до глубины души, не смог

удержаться и воскликнул: 'Отец Джованни! Я не могу понять, почему вы остались

здесь, а не возвратились в Европу, когда вам представилась такая возможность,

чтобы у себя на родине, в Италии, передать своим соотечественникам хотя бы одну

тысячную часть истины, которую вы здесь постигли. Почему вы не хотите поделиться

с другими своей верой?'.

'Ах, мой дорогой профессор, - ответил отец Джованни. - Ваши слова доказывают,

что вы совершенно не разбираетесь в человеческой психологии, в отличие от

археологии. Веру нельзя передать от одного человека к другому как какую-то вещь,

она зарождается и развивается в человеке не в результате обучения.

Для обретения веры необходимо понимание, а оно проявляется как результат всего

личного опыта, переосмысленного самим человеком.

Например, если ко мне придет мой родной брат и будет умолять меня поделиться с

ним хотя бы одной десятой частью моего понимания и смысла жизни моей веры, я при

всем моем желании не смогу выполнить его просьбу. Я не смогу передать ему и