Клирики

Классическая Демонология

добровольного контакта:

Дьявол обязывается оказывать магу такие-то и такие-то услуги, а маг, в уплату за

то, обязывается отдать ему душу. В другом случае, - маг средствами своего

собственного искусства принуждает Дьявола к услугам, которые тому совсем

нежелательны и даже несвойственны. Тут договорные начала отсутствуют совершенно,

а взаимоотношения сводятся к закрепощению Дьявола магом силою интеллекта и воли

последнего, обостренных наукою и искусством до степени, превышающей интеллект и

волю Дьявола. В первом случае Дьявол активный контрагент, во втором - пассивный

раб. Оба вида магии, однако, одинаково обсуждаются богословиями и учителями

церкви. Применение магии означало признание власти Дьявола над установленным

Господом порядком. Любая форма колдовства признавалась потенциальным

противодействием христианскому Богу и, следовательно, ересью.

Каким бы путем маг ни получил свое страшное могущество, с помощью Дьявола или

помимо Дьявола, оно все равно было запретно и преступно и одинаково

предполагалось ведущим человека в конце концов в ад. Все маги и колдуны какого

бы то ни было происхождения в итоге оказываются одинаково союзниками и

помощниками Дьявола.

Большинство делалось колдунами и колдуньями через тот простой факт, что вступали

в полчища Сатаны и получали от него за то дары и власть в той степени, какую

Сатана находил нужным и возможным уделять. Это и есть та низкопробная и

договорная магия, в недрах которой равноправно объединяются и великий Фауст, и

какой-либо вульгарнейший деревенский колдунишко, насылающий гусениц на поля

соседей. Что касается магии высшей, повелительной, подчиняющей демонов знанием

сил, более властных, чем они, эта магия - дитя Востока - считалась достоянием,

по преимуществу, еврейских и сарацинских мудрецов.

Первою магическою операцией, как необходимым вступлением ко всем дальнейшим,

было заклинание, которым маг вызывал на свидание Сатану или кого-либо из

дьяволов. Операция эта почиталась для сведущего человека нетрудною, но опасною,

так как требовала мелочнейшего внимания и тщательнейшей осторожности.

Местом для заклинаний выбирались перекрестки прохожих и проезжих путей, глубины

мрачных чащ, пустынные степи, старинные развалины. Заклинатель замыкался в круг,

трижды очерченный по земле острием шпаги, и должен был очень внимательно следить

за тем, чтобы не высунуться за эту границу хотя бы малейшею частицею своего

тела, как бы ни смущал и ни выманивал ero Дьявол. Тут дело шло о жизни и смерти.

Формулы вызывательных заклинаний были многочисленны и странны, иные очень

длинные, другие короче, разной действенности и не каждая для каждого беса

годилась. Если Дьяволу не хотелось являться или он был не в духе, то малейшей

неточности в формуле достаточно было, чтобы вызывание оказалось недейственным.

Обыкновенно черт не ленив на появления к вызывающим его, за формальностями не

гонится, а иногда, - чтобы войти в сношение с лицом, которое его интересует, -

является и когда его вовсе не звали, привязавшись просто к присловью, к 'черному

слову'.

Папа Григорий Великий рассказывает об одном священнике, как он сказал своему

слуге: 'Иди, дьявол, сними с меня сапоги!' - и тотчас же перед ним появился

самолично Дьявол, о котором он в ту минуту и не думал.

Но иногда на Дьявола находят лень и упрямство. Тогда надо усиливать и учащать

заклинания, которые в конце концов должны привлечь его, если только в формулах

нет недостатков. К сожалению, люди в большом волнении мало способны к точности.

Может быть, именно это причина тому, что ленивые черти не являются на зов как

раз тех, кому они особенно спешно нужны.

В заклинательных формулах было много слов, странных по звукам и непонятных по

смыслу, и чем страннее и непонятнее они были, тем больше силы им приписывалось.

Магическая сила приписывалась, кроме слов, также цифрам, буквам, фигурам. Все

это - наследия глубочайшей древности. Из слов, цифр, букв и фигур составлялась

магическая 'Книга повеления', которая давала обладателю своему способность

заклинать дьяволов, повелевать ими и творить, при их посредстве, всевозможные

чудеса.

Взять в плен демона и повелевать им возможным почиталось при посредстве

некоторых драгоценных камней и трав, описания которых находятся в средневековых

лапидариях и гербариях. Арабские и еврейские предания о Соломоне, великом

поработителе демонов, докатились в средневековую Европу сказаниями о демонах,