Элифас леви

Учение и ритуал Высшей Магии

слово... Местность похожа на пейзаж Сальватора Розы. По-видимому, это

пустыня, только что успокоившаяся после бури. На небе нет луны, но разве

вы не видите, как пляшут маленькие звездочки в вереске? Разве вы не

слышите, как летают вокруг вас гигантские птицы и, пролетая, бормочут

странные слова? Приблизимся молча к этому перекрестку в скалах. Слышен

хриплый и зловещий звук трубы; повсюду зажигаются черные факелы. Вокруг

пустого сиденья толпится шумное собрание; смотрят и ждут. Внезапно все

простираются ниц и шепчут: 'Вот он!' Вот он! Это он!' Вприпрыжку

появляется князь с козлиной головой; он всходит на трон, оборачивается и,

нагнувшись, подставляет собранию человеческое лицо, к которому, с черной

свечой в руках, подходят все для поклонения и поцелуя; затем он

выпрямляется с пронзительным свистом и распределяет между своими

соучастниками золото, секретные наставления, тайные лекарства и яды. В

это время зажигаются костры; ольха и папоротник горят в них вперемежку с

человеческими костями и жиром казненных. Друидессы, увенчанные петрушкой

и вербеной, золотыми серпами приносят в жертву детей, лишенных крещения,

и приготовляют ужасное пиршество. Накрыты столы; замаскированные мужчины

садятся около полуголых женщин и начинается пир вакханалии: ни в чем нет

недостатка, кроме соли, символа мудрости и бессмертия. Вино течет рекой и

оставляет пятна, похожие на кровь. Начинаются непристойные разговоры и

безумные ласки; и, наконец, все собрание опьянело от вина, преступлений,

сладострастия, и песен; встают и беспорядке и спешат составлять адские

хороводы... Тогда появляются все чудовища легенды, все фантомы кошмара;

громадные ящерицы прикладывают ко рту флейту навыворот и дуют, подпирая

бока своими лапами; горбатые жуки вмешиваются в танцы; раки играют на

кастаньетах; крокодилы устраивают варганы из своих чешуек; приходят слоны

и мамонты, одетые купидонами, и танцуя подымают ногу. Затем, потерявшие

голову хороводы, разрываются и рассеиваются... Каждый танцор, горланя,

увлекает танцовщицу с растрепанными волосами... Лампы и свечи из

человеческого жира тухнут, чадя во мраке... Там и сям слышны крики,

взрывы смеха, богохульства и хрип... Проснитесь и не делайте крестного

знамения; я привез вас домой, и вы у себя на постели. Вы немного устали,

даже слегка разбиты этим путешествием и этой ночью; но зато вы видели

нечто такое, о чем все говорят, не зная его; вы посвящены в секреты столь

же ужасные, как и тайны пещеры Трофания: вы были на шабаше! Теперь вам

остается только не сойти с ума и держаться в спасительном страхе перед

правосудием, и на почтительном расстоянии от церкви и ее костров.

Нс желаете ли увидеть что-нибудь менее фантастичное, более реальное и,

поистине, более ужасное? Я позволю вам присутствовать при казни Жака Молэ

и его соучастников, или братьев но мученичеству... Но не ошибайтесь и не

принимайте виновного за невиновного. Действительно ли обожали Бафомета

темплиеры? Совершали ли они обряд унизительного лобзания заднего лица

козла Мендеса? Наконец, чем была эта тайная и могущественная ассоциация,

грозившая гибелью церкви и государству, и, которую убивают, не выслушав

даже ее оправдания. Но не судите легкомысленно: они виновны в великом

преступлении: они позволили профанам мельком увидеть святилище древнего

посвящения; они еще раз сорвали и разделили между собой, чтобы стать

таким образом властителями мира, плоды познания добра и зла. Осудивший их

приговор, восходит гораздо выше трибунала пары или короля Филиппа

Прекрасного. 'В тот день, когда ты вкусишь от этого плода, - ты будешь

поражен смертью' сказал сам Господь, как мы это видим из книги 'Бытия'.

Что же такое происходит в мире, и почему задрожали попы и короли? Какая

тайная власть угрожает тиарам и коронам? Вот несколько безумцев,

скитающихся по свету, и, как говорят они сами, скрывающих философский

камень под лохмотьями своей нищеты. Они могут превращать землю в золото,

и у них нет убежища и хлеба! Чело их увенчано ореолом славы и отблеском

позору. Один нашел мировое знанье, и не может умереть, чтобы освободиться

от мук своего триумфа: это - уроженец Майорки Раймонд Лулл. Другой

фантастическими лекарствами излечивает воображаемые болезни и, таким

образом, заранее опровергает поговорку, констатирующую недействительность

прижигания деревянной ноги; это - дивный Парацельс, вечно пьяный и вечно

светлый ум, подобно героям Раблэ. Вот, Вильгельм Постель, пишущий наивное